Сокровища Пейрана. Наталья Щёголева

вдруг поинтересовалась Жанна.

      – Что? – и правда удивился граф.

      Он обратил взгляд к старшей дочери и, заметив, каким холодом пропитан её взгляд, обращённый к этому слуге, граф вдруг кивнул, взмахнул рукой и указал секретарю на выход. Сказать, что Жюс Берру расстроился, это ничего не сказать, но приказу он подчинился незамедлительно и, отвесив господам глубокий поклон, вышел из столовой. Вот только закрыл ли он дверь? Как оказалось, эта мысль возникла не только у Бранта.

      – Будьте так любезны, господин лекарь, проверьте, что двери закрыты плотно, – обратился граф к Бранту и даже чуть поклонился.

      Такая просьба графа стала большой неожиданностью для всех, но да ладно, Брант встал. Встал, да так и замер:

      – Ваше Сиятельство, – обратился он к графу, – У меня осталось не более десяти минут. Стоит ли сейчас начинать очевидно сложный разговор?

      – Стоит.

      Что ж, Брант поклонился, взял со стола три ножа и направился с ними к ближайшей из трёх дверей. Так следующие пару минут граф и его дочери изумлённо наблюдали, как лекарь вставил ножи в дверные ручки всех трёх дверей и только после этого вернулся на своё место за столом.

      – Я не давал распоряжение запирать двери ТАКИМ образом, – невольно усмехнулся граф.

      – В вашем замке на диво бесшумные двери. Если вы не хотите, чтобы вас подслушали, двери лучше запирать, – объяснился Брат и тут же вскинулся, – Итак, Ваше Сиятельство, к чему же эта таинственность?

      В ответ граф сокрушённо повёл головой, с горечью глянул на недоумевающих дочерей и решился:

      – Я знаю, господин лекарь, что вы делаете все эти дни, навещая меня. Фокус не в мазях, которыми вы обрабатываете мои раны. Вы занимаетесь целительством через заговор на чистые раны, верно?

      – И вы правда знаете, что это такое? – Брант выразил некоторое удивление осведомлённостью графа.

      – Да, знаю, как знаю и то, что в этих краях нет другого человека, способного на это. Даже Жофрею с некоторых пор это не под силу. Во всей Фрагии таких наберется не больше десятка, если их вообще возможно найти, ведь они не афишируют этот свой дар, опасаясь обвинений в колдовстве…

      – Папа, о чём речь? – не выдержала Диана.

      – Видишь ли, доченька, целитель ускоряет выздоровление больного тем, что берет часть боли, точнее её причины, на себя. Он делает это в самом буквальном смысле слова. Как ваши ноги, господин лекарь?

      Брант недовольно повёл головой, ответил не сразу:

      – Я знаю свои границы. Это не жертва. Я не собираюсь ложиться рядом с вами. И ноги мои в полном порядке. Я приехал сюда верхом и в состоянии помогать и другим страждущим. Вынужден напомнить о времени…

      – Я помню, – нахмурился граф, – Я знаю, что такое целительство невозможно без любви, искреннего расположения лекаря к больному.

      – Достаточно уважения, – обронил Брант и крепко сжал губы.

      – Вот мы и добрались до сути дела. Вы утратили ко мне уважение, верно? – и граф даже подался чуть ближе, с таким напряжением он ожидал ответ.

      – Что