Зеркальный антиблик для экотеррористки. Сергей Александрович Варлашин

стаей светлячков, полог откинул Амо. Он ждал меня на пороге. Без вопросов, он накормил меня, напоил водой и проследил, чтобы я лёг спать. Водные процедуры можно было не проходить, за семь дней я отмок так, что не нуждался в них, ещё долго.

      До ушей донёсся звон колокольчиков. Тело ныло и просило отдыха. Из-за приоткрытого полога, шёл белый свет. На столе был готовый завтрак. Умывшись ледяной водой, я в один присест проглотил приготовленную еду.

      – Вижу, ты отдохнул и готов идти, – застал меня Амо, когда я надевал лёгкий рюкзак с притороченными к нему ножнами. – Кидд, я вижу у тебя новое оружие. От него пахнет смертью.

      – По-другому было никак Амо.

      – Я не осуждаю. Поступай, как велит твоё сердце. Прежде, чем ты уйдёшь, возьми эту записку и передай её Собо.

      – Собо мне сказал.

      – Я всё знаю Кидд. Не трать время на разговоры со мной. Тебе пора, – я вышел, он следом. – Да вот ещё Кидд. Как будешь подходить к селению, внимательно слушай птиц. Я говорил с джунглями, они будут на твоей стороне. Но ты должен их слушать, не только двумя ушами, но и духом.

      – Хорошо Амо, – я сделал ему лёгкий поклон согласия и направился к селению.

      Шёл я как обычно, не прямо, а по небольшому крюку. Как учил шаман. Дом, а точнее настоящая трёхэтажная крепость Собо, располагалась с краю поселения Семь. К нему было удобно заходить со стороны леса, не появляясь в самом поселении. Очень удобное он выбрал расположение. Любой кто мог к нему придти, всегда мог остаться тайным посетителем. Это очень практично, особенно для политика. Он хоть и открыто отрицал своё прямое участие относительно политики из жизни касательно всех сфер поселения Семь. Тем не менее, было очевидно, он имеет на них прямое влияние.

      Что имел в виду Амо, мне открылось не сразу. Всю дорогу я слушал красноголосых птиц, ублажающих слух, а вскоре совсем забыл о них. Пока вдруг пение не прекратилось вовсе. Лишь немногие неумёхи, в основном очень крупные, кричали как обычно, но на пение это не походило. Можно было предположить что это закончилось утро, но птицы в джунглях поют весь световой день, а некоторые, ночные, всё тёмное время суток. Меня забрали подозрения. Я был уже в каких-то трёх ста метрах, от дома Собо. Ещё немного и он начнёт мелькать среди зелени. Но не мог ступить ни шагу.

      Я решил сделать ещё одну большую петлю. Внезапно затихли даже самые крупные крикуны. Лишь высоко в ветвях, возмущённо жаловалась красная обезьяна. Красная обезьяна не птица, но тоже не боится человека. Напротив, она всегда возмущена его появлением. Хоть и предпочитает жить вблизи окрестностей поселений. Знает, что человек ей не страшен. Из-за своих размеров и плохо вкуса мяса, она ему безразлична. Зато хищников рядом с человеком так мало, что можно жить припеваючи. Если учесть ещё и то, что в поселении можно неплохо поворовать продукты ночами и всякие блестящие побрякушки.

      У меня выступил холодный пот. Я замер под низкой но раскидистой пальмой, дающей большую тень. В кровь уже поступила порция адреналина,