Запасная жена. Лина Филимонова

вопрос убеждает меня, что с моей Вероничкой что-то не так.

      – Если я перекрашусь в блондинку, ты перестанешь меня любить?

      – Да хоть в зеленый красся. Можешь, кстати, налысо побриться, если жаждешь кардинальных перемен. И все равно останешься самой красивой и самой любимой.

      Ника молчит. Даже не улыбается. А потом вдруг выпаливает:

      – Ты не говорил мне, что собирался жениться на Диане.

      Черт.

      Откуда это вылезло?

      Анька наплела. Ну да, больше некому.  Ей же всегда неймется… Коза болтливая!

      – Это было помутнение рассудка, – спокойно отвечаю я. – Если бы тот брак состоялся, я стал бы самым несчастным человеком на свете.

      – Почему?

      – Потому что я тогда был молодым дебилом. Которым управлял тестостерон.

      – А не чувства?

      – Да какие в жопу чувства! Это было что-то вроде детской ветрянки. Которой нужно было переболеть.

      – Долго же длилась твоя ветрянка…

      – Да все никак не мог вылечиться. Прилипчивая оказалась, зараза.

      Ника молчит.

      А я понимаю, что молчать не должен. Нужно что-то говорить. Убеждать ее. Но я не знаю, какие слова ее убедят. А какие могут случайно ранить.

      Диана…

      Да я давно ее забыл! И вспоминать не хочу. Ни ее, ни тот безумный период. Когда меня мотало на эмоциональных качелях, а я думал, что это и есть любовь.

      Это была болезнь. А Диана была той еще истеричкой.

      Какое счастье, что она тогда свалила!

      – Аня сказала, что ты чуть с собой не покончил, когда она уехала.

      – Что?! Полная хрень. Не было такого. Это Анька тогда вбила себе в голову, что мне плохо и меня надо спасать.

      – А тебе не было плохо?

      – Ну да, я пострадал какое-то время. А потом как будто проснулся. И понял, что жизнь прекрасна – без нее. У тебя же тоже была первая любовь?

      Я пытаюсь перевести разговор.

      – Была.

      – Виталик со старшего курса, – вспоминаю я.

      Ника мне когда-то рассказывала. У нас с ней был откровенный разговор о бывших.

      – Ой, не напоминай! Я тогда такая дурочка была!

      – Вот! Все мы были дурачками в двадцать лет. Но, к счастью, с тех пор поумнели. Я же не обижаюсь на тебя за Виталика. Или надо?

      – Не надо.

      Ника уже улыбается… А потом вдруг снова становится серьезной. И выпаливает:

      – Я на нее похожа?

      – Ты?! – изумленно переспрашиваю я. – Вообще ни капли!

      – Я тоже брюнетка. У меня тоже были длинные волосы. И глаза…

      – У тебя совершенно уникальные глаза. Поверь, такого шоколадно-вишневого оттенка больше нет нигде во всей вселенной. И не слушай ты Аньку! Она всегда отличалась буйной фантазией и длинным языком.

      Уф. Кажется, “серьезный разговор” прошел успешно. Вероничка успокоилась.

      Нет, ну надо было вытащить на свет эту давнюю историю! Да еще и расстраиваться из-за нее.

      Ну да, я страдал, когда Диана сбежала. Наркоманы тоже страдают, когда не могут уколоться. Это был чистый маниакально-депрессивный психоз.

      От такого можно тащиться только в юности. Сейчас бы я от таких нездоровых отношений