Валентин Елизарьев. Полет навстречу жизни. Как рождается балет. Инесса Плескачевская

«холодной войны» между Советским Союзом и Соединенными Штатами случилось потепление, и в Бостоне проходил большой музыкальный американо-советский фестиваль искусства Making Music Together («Создавая музыку вместе»). На одном из концертов Михаил Барышников танцевал Аполлона из одноименного балета Джорджа Баланчина, а Нина Ананиашвили и Андрис Лиепа представили номер «Настроения» в постановке Валентина Елизарьева. Двумя годами ранее этот номер принес им Гран-при Международного конкурса балета в американском Джексоне – впервые в истории главная премия была вручена не одному танцовщику, а паре, – и мгновенно превратил артистов в мировых звезд.

      Ну а личная встреча однокашников состоялась гораздо позже – в январе 2019-го, после спектакля «Бродский/Барышников» в Вильнюсе.

      – Я думаю, что даже если бы Миша остался в Мариинском театре, он все равно был бы звездой первой величины во всем мире, – уверен Елизарьев.

      – О чем вы говорили, когда встретились? Ведь все время, пока он живет в США, вы не общались?

      – Нет, я был несколько раз в Штатах, но не пытался с ним связаться, у меня было все расписано, каждая минута. Но в Вильнюсе мы как-то очень сердечно встретились.

      – О чем говорили?

      – Вспоминали общих знакомых, друзей, сокурсников.

      – Это было хорошо или немного грустно?

      – Это было хорошо, теплота во всем была. Я с теплым сердцем ушел после этой встречи. Я его пригласил приехать в Беларусь с этим же спектаклем – тут сомнений нет, что в любой день будет переполненный зал. Но он отказался.

      Елизарьев замолкает, закуривает сигарету, задумывается… Если и была какая-то грусть во встрече двух людей, не видевшихся всю жизнь, он мне о ней не скажет. Потому что не говорит о глубоко личном. Почти никогда.

      Ум, о котором он так часто упоминает, рассказывая про Мишу Барышникова (для него он всегда Миша, добившийся всего в этой жизни талантом и упорным трудом, а для Барышникова он навсегда останется Валей, юношей с серьезными не возрасту глазами), – это то, что он и сегодня ценит в своих артистах больше всего. Природные данные, порода (впрочем, порода скорее для Принцев, Шуты могут обойтись и без нее), упорный труд и над всем этим – ум и образованность.

      – А насколько артисту балета нужны мозги?

      – Без них никуда. Потому что все то, что говорит репетитор, артист должен перерабатывать, не слепо делать. Образ должен пройти через его тело, мысли, эмоции и стать его собственным продуктом, должен быть адаптирован к его индивидуальности, а не быть слепком с кого-то – «сделай так, повернись, руку протяни, руку опусти», понимаете?

      Понимаю.

      На последнем курсе в училище во время самого обычного занятия в классе – сколько таких уже было! – случилось нечто, круто изменившее жизнь Вали Елизарьева и поставившее крест на еще и не начавшейся карьере танцовщика.

      – Во время занятий по поддержке, вот есть такое движение релеве… – Его руки начинают танцевать,