Тот самый одноклассник. Лара Дивеева

«Руку скульптора» тряпкой. На прошлом уроке учительница заставила меня показать работу классу, и это обернулось полным фиаско. Я попыталась объяснить, что руки скульптора вкладывают вдохновение в работу. Что тут началось!

      «А работе нравится, когда в неё вкладывают?» «А как именно скульптор вкладывает?» «А это не противозаконно?»

      Стоит ли объяснять, что Резник принимал в этом фиаско самое активное участие?

      А теперь он стоял рядом с красными пятнами на щеках и придуривался.

      – Красиво получится, – сказал тихо.

      – Что красиво?

      – Песня про человека, который вложил себя… – кашлянув, он оглянулся на дверь, – … в искусство.

      Мне никогда не посвящали песен. Наверное, внимание Резника должно было мне польстить, однако подозрения не позволили расслабиться. Разбитной шалопай, хулиган, смущавший покой одноклассниц, взволнованно переступал с ноги на ногу посреди пыльного класса, заваленного подростковыми картинами и скульптурами. Вдруг это розыгрыш? Вдруг в мастерскую ворвутся друзья Резника и учинят погром?

      – Я не интересуюсь музыкой, но поздравляю тебя с покупкой гитары, – ответила искренне.

      – Слушай, а правда, что из мастерской пропали твои работы?

      – Правда.

      Я нахмурилась, не желая обсуждать случившееся. Одну из моих работ разбили в туалете, вторую кинули на крышу гаража, третью пока не нашли. Так как я работала с глиной, мои работы были очевидной мишенью для гадких проказ.

      – Хочешь, я разберусь? – спросил Резник, сжимая кулаки. – Найду, кто это сделал, и устрою им…

      – Нет, спасибо! Директор уже разбирается. Малолетки развлекаются, с ними всегда так.

      Тоже мне, защитник справедливости!

      Резник нахмурился, но не ушёл. Кивнул на темнеющий школьный двор за окнами и предложил.

      – Ты долго ещё? Могу проводить.

      – Не надо, я живу в соседнем доме.

      – Знаю. Думал, тебе захочется пройтись.

      – Нет, не хочется.

      Я чихнула и, когда открыла глаза, обнаружила, что в мастерской никого нет. Резник исчез бесшумно, так же необъяснимо, как и появился.

      Когда через двадцать минут я попрощалась с учительницей и выскользнула на тёмную улицу, у гаражей тусовалась обычная мужская компания. Они там зависали каждый вечер – покуривали, трепались, играли на гитаре. От толпы отделились две тени. Одна из них знакомая – Гриша, мой сосед, учившийся в параллельном классе. Папа платил ему за мытьё машины, помощь в гараже и другие поручения, на которые у меня не хватало времени и умения. В знак благодарности сосед приглядывал за мной.

      – Эй, Туманчик! Чего крадёшься в темноте? – хихикнул Гриша. – Зубрилка зубрилистая, а ну марш домой! Сейчас сдам тебя на руки родителям.

      Старше меня на полгода, он пытался командовать.

      – Эй, оставь её в покое! – приблизилась вторая тень, и свет фонарей окутал фигуру Резника.

      – Это ты её оставь! – моментально напрягся Гриша.

      – Ребята, да вы что! Вон же моё окно, даже видно, как мама у плиты стоит. – Я