Талисман. Стивен Кинг

Джек поклонился. Сердце его билось.

      – Благодарю вас, Капитан. Благодарю тебя, Льюис. Да падет на вас благословение Королевы.

      Осмонд похлопал Джека по плечу концом плетки, и Джек едва не вскрикнул.

      Осмонд был теперь всего лишь в паре шагов от Джека. Он пристально глядел на него своим безумным, тоскливым взглядом. На нем была кожаная куртка с застежками из стекла, а может быть, и из алмазов, и щегольская кружевная рубашка. Металлическая цепочка браслета побрякивала на правом запястье: по тому, как Осмонд держал плеть, Джек решил, что он левша. Волосы его были зачесаны назад и прихвачены широкой лентой из белого сатина. Осмонда сопровождали два запаха. Первый, посильнее, был из тех, которые мать Джека называла «запахом настоящих мужчин»: смесь крема для бритья, одеколона и тому подобного. От Осмонда всем этим пахло невероятно сильно, и Джеку вспомнились старые черно-белые английские фильмы, где какой-нибудь бедняк попадал на скамью подсудимых. Судьи и присяжные в таких фильмах носили парики, и Джеку казалось, что коробки, из которых их доставали, должны пахнуть именно так, резко и приторно. Но был и второй запах, более житейский и менее приятный, даже отталкивающий. Запах пота и грязи. Запах человека, который моется очень редко, если только моется вообще.

      Да, это был один из тех злодеев, которые пытались похитить его. В животе Джека что-то заворочалось и застонало.

      – Я не знал, что у тебя есть сын, Капитан Фаррен, – сказал Осмонд, не сводя глаз с перепуганного лица Джека. Льюис, меня зовут Льюис, подумал тот. Не перепутать бы!

      – Лучше бы у меня его не было! – ответил Капитан, глядя на Джека со злобой и ненавистью. – Я оказал ему такую честь, с таким трудом пристроил его во дворец, а он сбежал, как паршивый пес. Я нашел его в…

      – Да-да… – сказал Осмонд, улыбаясь застывшей улыбкой. Он не верит ни единому слову! – понял Джек. – Да-да. Мальчики все такие. Все дрянные. Так уж повелось. Все мальчишки дрянные, верно? Так уж оно ведется. Все мальчишки дрянные. И я был дрянным, и ты, я уверен, тоже, Капитан Фаррен. Я угадал? Ты был дрянным?

      – Да, Осмонд, – сказал Капитан.

      – Совсем дрянным? – не унимался Осмонд. Он начал даже пританцовывать в грязи. В этом еще не было ничего непонятного, Осмонд был гибок и почти нежен в движениях, но Джеку он не казался гомосексуалистом: если в его речи и были какие-то проявления этого, Джек ощущал, что они были наигранны. Нет, ясно было одно – злоба этого человека… и его безумие. – Совсем дрянным? Ужасно дрянным?

      – Да, Осмонд, – металлическим голосом сказал Капитан.

      Осмонд прекратил свой танец так же внезапно, как начал. Он холодно глядел на Капитана.

      – Никто и не знал, что у тебя есть сын, Капитан.

      – Он незаконнорожденный, – ответил Капитан. – К тому же простак и лодырь, как выяснилось. – Капитан обернулся и отвесил Джеку тяжелую затрещину. Капитан бил не изо всех сил, но рука у него была тяжела, как камень. Джек взвыл и упал в грязь, потирая ухо.

      – Совсем дрянной. Просто отвратительный, –