Черное Солнце. Ребекка Роанхорс

в тумане. Празднования в Титиди были размеренными, а горожане носили синие одеяния, да и в Тсае все было таким же, только золотым и связанным с беркутами, а не насекомыми. Наранпе это все было безразлично. Предполагалось, что нынешний день станет днем почитания жрецов, подтверждением их значения и силы. Ее силы! А еще он должен был стать началом возвращения Жреца Солнца на видное место. Но сейчас Наранпа чувствовала, как бешено бьется сердце, каждый шорох заставлял ее подпрыгивать, а глаза все выискивали в толпе возможного убийцу.

      Иктан остался на Солнечной Скале вместе с адептом тцийо, чтоб осмотреть место нападения. Другой тцийо надел вместо него красную маску и продолжил его путь.

      – Разумно ли это? – спросил Хайсан, едва только Иктан предложил это. – Традиции требуют от нас…

      – Не быть убитыми в собственном городе? – насмешливо поинтересовался он.

      Это заставило ученого замолчать, но Наранпа все равно отвела друга в сторону, чтоб поговорить наедине.

      – Что ты думаешь об этом? – спросила она его.

      – Думаю, тебе надо быть осторожней и воздержаться от суждений.

      Она нахмурилась:

      – Что ты имеешь в виду?

      – Ничего, кроме того, что я сказал. Позволь мне и моим людям делать свою работу, и я приду к тебе в комнату до восхода полной луны и расскажу, что мне удалось узнать.

      – Иктан… – Она колебалась, чувствовала себя ошеломленной, словно потеряла равновесие. Наранпа знала, что ее реформы были непопулярны среди традиционалистов, а Черные Вороны не любили небесную башню, но убийство? Она как-то даже не задумывалась об этом.

      Наранпа заставила себя глубоко вздохнуть. Она не будет бояться, она просто будет осторожной.

      – Ты думаешь, если я продолжу шествие, все будет в порядке?

      Иктан склонил набок голову, меряя ее взглядом. Темные глаза впились в нее, а взгляд стал настолько собственническим, что она смутилась.

      – Да.

      Она расправила плечи:

      – Хорошо. Тогда я продолжу.

      И она выполнила обещание. Но когда на горизонте показался последний мост, мост, сверкающий на закате, а не на рассвете, мост, ведущий домой, в Отсу, ей хотелось плакать. Она была благодарна своей маске, даже счастлива, что та скрывала ее лицо, а заодно и прятала проступившее на нем выражение испуга.

      Традиции требовали, чтобы, когда начиналось Закрытие, двери в небесную башню были символически заперты на закате, – и это было подтверждение тому, что жрецы остаются изолированными до самого солнцестояния. Наранпа же никогда не была так рада услышать грохот закрывающихся тяжелых деревянных дверей. На целых двадцать дней они будут отрезаны от внешнего мира, и ее предполагаемые убийцы останутся снаружи.

      – Это был насыщенный день! – провозгласил Хайсан за ее спиной, и она так сильно вздрогнула, что чуть не упала. О небеса, ей надо успокоиться! – Мы ведь соберемся на Конклав, чтобы обсудить протокол Закрытия, когда луна будет в зените?

      Она оглядела рассыпавшуюся по первому этажу толпу:

      – Разумеется. А пока я предлагаю всем отдохнуть, чтобы