Первый. Второй том. Владислава Николаева

и кодла у вас… была.

      – Захочешь не забудешь, – подтвердила я, устраиваясь на её постель. Была опасность, что не смогу встать в ближайшие сутки.

      – А тем вашим… попутчикам… не требовалось привести себя в порядок?

      – Венька нашинковал чудовищ на тартар, но мыться отказался – в нём популярны приступы водобоязни.

      – Будем знать, – шутливо хмыкнула подруга, раскладывая в шкафу выстиранные вещи. У неё всё получалось аккуратно: и носить, и хранить. Мой очередной удобный наряд, надетый в поход, был сожжён, а пепел уничтожен.

      – Знай, – серьёзно одобрила я. – Если что, быстрей в бассейн. Больше шансов.

      – Может, расскажешь, чем кончилась эта кровавая история?

      Я смотрела на неё с её подушки:

      – Ну… суда не было. Так что не могу считать, что кончилась. А если ты хочешь полёта дедуктивной мысли – тоже не выйдет. В реальной жизни преступления редко происходят в закрытой комнате с двенадцатью интересными личностями. Мы не встречали преступника, зато он счёл нас подходящими пешками для своей партии.

      – Даже тебя?

      – Чем я хуже?

      – Я думаю, что ты слишком значительна для пешки.

      – Маг не сказал, но, думаю, убрать меня рассматривалось как бонус. Брат угрожал мной мафиозным элементам. У Доброго волшебника на этот счёт пушистое рыльце.

      – Не очень мило со стороны Мага, – Сафико сморщила носик.

      – Сомневаюсь, что у него оставались рабочие варианты.

      – Так ты что-то другое хотела сказать?

      – Именно. Иррационально, по-женски пожаловаться – я ревную братьев к их пассиям. Они меня раздражают, и я не могу к ним по-людски относиться. Что бы они не делали, для меня будет ерундой и дичью. А они бестолковыми бессмысленными уродливыми курицами…

      Сафи сначала открыла рот, потом недоверчиво хмыкнула, потом рассмеялась, всплеснув руками, как я видела делает её мать.

      – Высказалась что ли? Полегчало? Хахах!

      – Это острая проблема, – нахмурилась на её смех я, но она не поверила.

      Алцеста было бы неудобно содержать в гостинице. Врачебный уход, лекарства по часам. В Храме он останавливаться почему-то не хотел, но его уже никто не спрашивал. Проклятый смотрел в ответ как на самоуправцев и садистов, а ещё – будто сбылись подозрения, и он всегда в нашем отношении думал, что гнильца выйдет наружу. Из лазарета, в котором он пробыл только день, его перенесли – ну ладно, я сама его перенесла, предпочитая никого не просить – в библиотеку, о которой он несколько раз с завистью упоминал.

      Оказавшись на месте, лежачий пациент поднялся на худых руках, чтобы обозреть масштаб.

      – Что за ерунда?

      Мне настолько привычны были стеклянные колбы поверх большинства шкафов, что я перестала обращать на них внимание.

      – Так работает библиотека. Ты не решаешь сам, что взять. Решает она. Загадай с какого места будешь брать книгу, и каждый день на этом месте будет книга, подобранная