Старые индейские легенды. Зиткала-Ша

было темно, потому что Иктоми не забыл прикрыть маленький вход. Внезапно его песня разразилась в полный голос. Когда испуганные утки беспокойно уселись на землю, Иктоми сменил мелодию на более легкую. Вот какие слова он пел:

      – Иштокмус вачипо, тувайатунванпи кинхан ишта нишашапи кта! – то есть, – С закрытыми глазами ты должен танцевать. У того, кто осмелится открыть глаза, вечно будут красные глаза.

      Круг сидящих уток встал и прижав крылья к бокам начал танцевать в ритме барабана и песни Иктоми.

      Они действительно танцевали с закрытыми глазами! Иктоми перестал бить в свой барабан. Он начал петь громче и быстрее. Казалось, он двигался по центру круга. Ни одна утка не смела и глазом моргнуть. Каждый из них очень крепко зажмурил глаза и стал танцевать ещё усерднее. Вверх и вниз! Двигаясь направо, они прыгали круг за кругом в этом слепом танце. Это был трудный танец для любопытного народа.

      Наконец один из танцоров больше не мог закрывать глаза! Это была Скиска, которая мельком взглянула на Иктоми в центре круга.

      – О! О! – завопила она в ужасе!

      – Бегите! Улетайте! Иктоми сворачивает вам головы и ломает шеи! Выбегайте и летите прочь! Улетайте! – закричала она.

      Тут утки открыли глаза. Рядом с вязанкой песен Иктоми, лежала на спине половина их племени.

      Наружу они вылетели через отверстие, проделанное Скиской, когда она бросилась вперёд подняв тревогу.

      Но когда они взмыли высоко в голубое небо, они закричали друг другу:

      – О! У тебя красные-красные глаза!

      – А твои краснюще- красные!

      Ибо предупреждение волшебника Иктоми оказалось правдой.

      –Ах-ха! – рассмеялся Иктоми, развязывая четыре угла своего одеяла.

      – Я больше не буду сидеть голодным в своем жилище.

      Домой он побрёл с жирными утками в своём одеяле. Он бросил маленькую соломенную хижину на растерзание дождям и ветрам.

      Добравшись до своего вигвама на холмах, Иктоми разжёг большой костер на открытом воздухе. Он повтыкал вокруг пляшущего пламени заострённые колышки. На каждый он насадил по утке для жарки. А несколько закопал под золой, чтобы запечь. Исчезнув в своем вигваме, он снова вышел с несколькими огромными раковинами. Это были его тарелки. Положив под каждую жареную утку по раковине, он пробормотал:

      – Сочащийся сладкий жир будет особенно вкусным с приготовленными грудками.

      Подбросив в огонь побольше ивовых веток, Иктоми уселся на землю, скрестив ноги. Длинный подбородок между колен указывал на красные языки пламени, а глаза были устремлены на подрумянивающихся уток.

      Чуть выше лодыжек он сжимал и разжимал свои длинные костлявые пальцы. Время от времени он нетерпеливо принюхивался к манящему запаху.

      Свежий ветер, раздувавший огонь играл со скрипучим старым деревом рядом с вигвамом Иктоми.

      Дерево раскачивалось из стороны в сторону и кричало голосом старика:

      – Помогите! Я сломаюсь! Я упаду! – Иктоми пожал своими широкими плечами, но не отвёл взгляд от уток. Капля