Три Горыныча и храбрый богатырь плюс сказки и не сказки бонусом. Надежда Михайловна Мунцева

завистливого села и достанутся.

      Не всем словам верь!

      Идет богатырь по Земле- матушке, передвигается. К цели. Чудищ победить. Люд спасти. Славу себе огрести. Её же очень даже огрести можно. Главное, как унести потом?!

      А вокруг…ах, красота какая!

      Солнышко пламенеет. Небеса в просинь синеют. Травы морской волной зеленеют.

      Лепота!

      Леса дальние теньком манят. Птицы щебечут. Ветерок песенки навевает. Чудо чудное!

      А жалобщик, он в проводники набился, дорогу чтоб показать, рядом семенит, на жизнь жесткую жаловаться продолжает.

      И лапти ему жмут. И пособий не дают. И соседи злыдни злобные. И вообще, не жизнь, а жестянка погнутая у него! И так жалобно всё описывает, так жалобно…

      Богатырь от его слов, помним, он же наивный, злостью праведной наливается, черным черно в сердце его становится.

      Вы это, друзья, помните, от таких жалобщиков заразиться легче легкого! Потом очищаться замучаетесь. Подалее от них, подалее!

      Богатырь слушает, а сам уже приемы ближнего боя в голове прокручивает.

      Вот он так по морде, да по второй! Да кулаком в третью! Да пинком под хвост. А потом ещё раз. Да много, много раз так!

      А меч ему на что? Так богатырь наш ещё и честный был. Раз Горыныч с ним с голыми лапами, так он его себе представил, значит, и он без меча обойдется.

      Идут они идут. У богатыря от жужжания жалобщика уже в ушах жужжание навязло. А деваться некуда. Дорогу-то богатырь не знает.

      Но любые дороги когда-нибудь заканчиваются.

      Вот и они дошли до развилки. На ней жалобщик указал в сторону прямой дороги, сказав, что дальше уж богатырь сам всё найдет, ему, страдальцу туда ходу нет. Боится очень.

      А сам, он, жалобщик, свернул на соседнюю кривую дорожку. И только его званьем звали. Такую прыть проявил, смываясь, что, наверное, никогда в жизни такого не было. Скорости, в смысле.

      И вот пошел богатырь дальше один.

      Идет. Оглядывается. Да как-то в недоумение приходит.

      Поля кругом ухоженные. Никакой нигде потравы не видать.

      Стада тучные.

      Крестьяне встречаются приветливые.

      Засомневался он слегка. Но зашел-то уже очень далеко, надо дело довести до конца.

      А где мне Горыныча найти?

      В особенно стопорный ступор повергла богатыря стайка симпатичнейших девушек, выбежавших ему навстречу. Без охраны. Казалось бы, если дев крадут, да ещё злобный Горыныч, охранять такие прекрасные цветы должны усиленно и усердно.

      А тут они сами по себе, свободно. И никого рядом! Даже собаку не приставили! Как так-то?! Что за безответственность?!

      Богатырь прямо раздулся от собственных мыслей. Уж он бы, да таких красавиц, и днём, и ночью охранял. Ночью особенно. Ибо темны дела ночные и непредсказуемы. Вот что вы сразу?! Он же только о правильной охране сейчас подумал. А совсем даже не о том!

      Но потом решился, и спросил:

      – Здравы будьте, красавицы, а где бы мне Горыныча найти?

      Красавицы остановились, хором поздоровались, и хором же спросили:

      – Горыныча?