Заяц в кротовой норе. Серена Никки

не совсем понимаешь, что произошло с тобой. Назови год, время, откуда тебе перенесло?

      – Влад, можно я пойду? Мне кажется, ты не в себе, – я решила просто уйти, этот разговор до добра не доведет. Он назначит мне высшую меру наказания. Влад оказался рядом очень быстро и удержал дверь, запирая ее на ключ. Все ясно, колоть будет, точно, комната дознавателя.

      – Зоя, прекрати увиливать от ответа, если ты не скажешь правду, то будешь жестоко наказана.

      Я молчала, как партизан на допросе, очень жить хотелось, а наказание… пусть будет так. Я согласна.

      – Влад, пожалуйста, не надо ни о чем меня больше спрашивать, я ничего тебе не скажу.

      – Не скажешь?

      – Нет.

      – Уверена, что нет?

      – Уверена.

      – Хорошо, – он внимательно на меня смотрел, пристально, а потом заговорил, – ты у нас в группе защитников, а как мы все знаем, защитники лишены эмоций и страхов. Ты ведь тоже лишена, ведь так?

      – Да, никаких эмоций. Я как все, – кивнула я.

      – Зоя, – Влад подошел близко-близко, и мое сердце стало биться чаще. Его присутствие совсем рядом странно на меня действовало, – идем со мной в тренировочный лагерь, будешь мне на деле доказывать свою точку зрения.

      – Это как?

      – Увидишь, – он крепко схватил меня за руку и повел по темному коридору. Шли мы долго. Влад явно не собирался со мной разговаривать.

      Через сорок минут мы оказались в странном месте. Было людно. Помещение напоминало спортивный стадион со множеством всяких приспособлений, назначения которых мне неизвестно.

      – Это тренировочный лагерь. Твой новый дом, располагайся. Рановато тебе становиться членом защитного десанта. Останешься здесь, если докажешь, что ты как все.

      – Да что ты говоришь. А Ник так не считает. Так-то я выжила в той операции. Ты предвзято ко мне относишься, – я с вызовом на него посмотрела, а другие люди на тренировке с ужасом посмотрели на нас. Ну да, я спорю с генералом. Вот не собираюсь я перед Владиком пресмыкаться.

      – Люди этой эпохи не умеют спорить с генералом, и ты еще будешь доказывать, что ты местная? При рождении на запястье всем младенцам наносят тату, покажи руку.

      Я резко спрятала руки за спину.

      – У меня аллергия на краску, поэтому нет тату, – быстренько оправдалась я.

      – Мне не нужны доказательства того, что ты не из этого времени, я это и так знаю, только теперь ты – моя головная боль. Становись, посмотрим, какая ты у нас смелая.

      Лютый поставил меня к стене и отошел подальше.

      – Пошевелишься, сделаю больно, – с угрозой в голосе отозвался Лютый, – он взял пять кинжалов. Влад взял один и замахнулся в мою сторону, прицеливаясь. Сердце в пятки ушло, и первый кинжал вонзился над моей головой, следующий оказался над плечом. Удар ножа был такой силы, что попади он в меня, то убил бы точно. Это заставило и доверять ему и понять, что убивать он меня не собирался. Странный, ужасный метод, но на меня подействовало, прониклась. Конечно, я жутко испугалась, но поняла его. А по щекам покатились предательские слезы.

      Последний