Жребий. Стивен Кинг

подходили к дому так близко. Хэнк вдруг испытал страх, какого не было даже во Вьетнаме, хотя там он боялся все время. То был рациональный страх. Страх, что ты наступишь на отравленную палку, или что коротышка в черном, чье имя ты даже не можешь выговорить, продырявит тебе пузо из русской винтовки. Нет, этот страх был детским, как во сне. У него не было разумной причины. Дом как дом – стены, двери, крыльцо. Откуда же чувство, что каждая частица его таит в себе зло, готовое в любой момент вырваться на волю? Духи? В духов он не верил. Даже после Вьетнама.

      Он выключил газ. Дверь, ведущая в подвал, была открыта, и в красном свете фар казалось, что стертые каменные ступеньки ведут прямо в ад.

      – Нет, не хочется мне туда, – сказал Хэнк. Он попытался улыбнуться, но вышла кривая гримаса.

      – Мне тоже.

      Они поглядели друг на друга. Работа есть работа, и беспричинный страх – не основание, чтобы ее не делать.

      Они вылезли и открыли борт. Ящик стоял там, покрытый пылью и опилками.

      – Черт, даже браться за него не хочется, – сказал Хэнк чуть ли не жалобно.

      – Пошли, – решительно сказал Ройял. – Быстрей закончим.

      Они спустили ящик на лифте. Когда он утвердился на земле, они взялись за него.

      – Вот и все, – пропыхтел Ройял, пятясь по ступенькам. – Вот как легко. – В свете фар его лицо казалось скривившимся, как у человека с больным сердцем.

      Он ступил вниз, и тут же край ящика врезался ему в грудь; его ужасная тяжесть навалилась на него, как каменная плита. Ящик оказался тяжелее, чем казалось. Они с Хэнком таскали для Ларри грузы и потяжелее, но в этом месте словно что-то лишало их сил.

      Ступеньки были скользкими, и дважды он едва не упал, свирепо пробормотав:

      – Эй! Осторожнее!

      Наконец они были внизу.

      – Ставь здесь, – выдохнул Хэнк. – Я его дальше не потащу.

      Они с глухим стуком опустили ящик. Поглядев друг другу в глаза, они обнаружили, что страх не исчез, а превратился в настоящий ужас. Подвал как будто наполнился неясным шуршанием. Крысы, наверно, или еще кто-то, о ком не хотелось даже думать.

      Они поспешили назад, и Ройял дрожащей рукой запер дверь в подвал. Опомнились они лишь в кабине. Хэнк уже нажал на газ, когда Ройял схватил его за руку.

      – Хэнк, мы забыли запереть двери.

      Они уставились на замки, лежащие на доске управления. Хэнк связал их проволокой, а ключи надел на кольцо.

      – О Боже, – прошептал он. – А если вернуться утром…

      Ройял взял фонарик.

      – Не годится, – сказал он. – Ты это знаешь.

      Они вылезли из кабины, чувствуя, как холодный вечерний ветер сушит пот на их спинах.

      – Иди назад, – сказал Ройял. – Я закрою перед нюю дверь и гараж.

      Они разделились. Хэнк с гулко стучащим сердцем поплелся к задней двери. Ему пришлось открыть дверь, чтобы просунуть в нее ручку замка. Оттуда пахнуло гнилью, запах был почти осязаемым. Сразу вспомнились старые рассказы про Хьюби Марстена, над которыми они смеялись в детстве, и как они пугали девчонок: «Смотри, вон Хьюби!.. смотри… вон, вон…»

      – Хэнк?

      Замок