Политическая преступность и революция. Чезаре Ломброзо

в наказаниях. – Против обычая. – Вот почему мы видим, что в первобытных законодательствах нарушение обычая считается самым важным преступлением, безнравственностью. В этом и лежит зачаток почти всех законов, установленных впоследствии для того, чтобы оградить государство от восстания против существующего порядка или для того, чтобы наказать за покушения на жизнь глав правительства, обыкновенно принадлежащих к числу потомков главы первобытного племени. Будучи хранителями обычая, эти главы, в силу мизонеизма, признаются священными и, пользуясь сами полной безответственностью, считают всякое неповиновение их воле преступлением.

      Из этого видно, что во времена первобытные, когда человеческое общество только нарождалось, понятие о политическом преступлении было гораздо яснее, чем теперь, а потому и наказывалось решительнее.

      У тувийцев (thuviens), человек, предлагавший реформу закона, должен был являться с петлей на шее, и был немедленно удавливаем, если народ не принимал его предложения[57].

      Кодекс законов Ману[58] следующим образом выражается о нарушении обычая: древние обычаи суть главные законы, полученные с помощью откровения; а потому всякий, желающий блага своей душе, должен сообразоваться с древними обычаями. Вот почему Ману, зная, что закон должен опираться на древние обычаи, основал на них свой ритуал и свои наказания.

      И действительно, если в Индии религиозные и общественные учреждения, враждебные всяким новшествам, устояли против напора времени, оружия победителей и влияния соседних народов, то только благодаря стремлению законодателей карать всякое нарушение древних обычаев как важнейшее из преступлений.

      Так, шудра, осмелившийся критиковать поведение браминов и давать им советы, подвергался пытке кипящим маслом[59]. А для самого брамина, как мы выше видели, является преступлением не только выезд за границу, но и общение с иностранцами.

      Равным образом у евреев поклонение идолу считалось величайшим преступлением, так же как и несогласие с мнением священников.

      «Вы не можете говорить дурно о судьях и не проклянете князя народа вашего»[60]. «Человек гордый, не подчиняющийся решению священника или судьи, да будет казнен смертью»[61].

      Египтяне в течение долгого ряда веков, с религиозным почтением хранили в целости тексты своих законов.

      Диодор Сицилийский рассказывает, что видел в Бубасте колонну, на которой было написано: «Я есмь Изида, царица сей страны, воспитанная Гермесом, я установила законы, которых никто изменить не может».

      Египтяне довели любовь к неподвижности до такой степени, что для живописи, ваяния, пения и танцев установили особые законы, нарушать которые считалось нечестивым[62]. Даже отрицательное отношение к лекарствам, указанным в священных книгах, считалось кощунственным; врачи, не употреблявшие этих лекарств, подлежали смертной казни в случае неуспеха лечения

57

Диодор. Кн. XII.

58

Кн. I. Гл. 108–109.

59

Ману. VIII. 272.

60

Десятикниж. XVIII. 8, 12.

61

Десятикниж. XVIII. 8, 12.

62

Платон. Законы. Кн. II.