Однажды в замке. Рина Когтева

начинает рыдать.

      – Да ну вас к черту… – бурчит Чарлз и поднимается.

      – Ты куда? – спрашивает Эллис.

      – По зову природы, – огрызается Чарлз.

      Тетушка Эллис как обычно в своем репертуаре: ты куда, ты зачем, ты где, ты как… Ей богу, иногда это с ума сводит. Чарлз выходит из библиотеки в коридор. Темно, тихо. Куда, интересно, Генри с Арнольдом делись? Труп что ли пошли прятать? Чарлз усмехается. Очередная вспышка молнии освещает неподвижно стоящую посреди коридора маленькую фигуру. Это рыжеволосый мальчик лет семи, в руке у него палка с деревянной лошадиной головой на конце, одет он в длинную зеленую тунику, ноги босые. Мальчик и Чарлз долго и пристально смотрят друг на друга.

      – Привет, Ги, – Чарлз улыбается.

      – Привет, Карл, – отвечает мальчик.

      – Красивая лошадка.

      – Старая, – на лице мальчика появляется гримаса.

      – В следующий раз принесу тебе новую.

      – Что-то я тебе не верю, – мальчик качает головой.

      – Почему? – искренне удивляется Чарлз.

      – Вид у тебя какой-то…

      – Какой?

      – Не такой, как раньше.

      Чарлз пожимает плечами.

      – Но ты же все равно меня узнал.

      Мальчик касается своих рыжих волос, таких же рыжих, как и у Чарлза. Они еще несколько минут смотрят друг на друга. Вообще-то, это их первая встреча, но Чарлз достаточно слышал о Ги, а Ги достаточно насмотрелся на Чарлза, не выдавая своего присутствия. У них гораздо больше общего, чем у кого-нибудь еще на всем белом свете.

      – Поиграешь со мной? – предлагает Ги.

      – Конечно. Во что?

      Игры у Ги оказываются очень своеобразные. Как выясняется, он помешан на лошадях, и игрушечные не способны удовлетворить его потребности. Так что Чарлзу приходится ползать по коридору на четвереньках, играя «в лошадку». Ги, конечно, ничего не весит, но пол здесь чертовски неровный.

      – Слушай, тут были еще двое. Где они?

      – Они долго ругались внизу, а потом решили подняться сюда, но на лестнице снова поругались и пошли к комнатам матушки.

      «Комнатами матушки» Ги называет другую часть второго этажа, где располагались женские покои. После его матушки там, конечно, пожило еще очень много женщин, но Ги это объяснять бесполезно. Да и к чему?

      – А я одного из них видел раньше, – вдруг решает похвастаться Ги.

      – Видел? – удивленно переспрашивает Чарлз. – Кого?

      – Того, что со шрамом.

      – А когда ты его видел?

      Ги задумывается, закатывает глаза. Это делает его страшно серьезным и смешным. Если, конечно, забыть, что перед вами призрак мертвого ребенка.

      – Я его видел… давно.

      – Когда именно? – мягко спрашивает Чарлз. – Кто здесь жил?

      – Он… Точно! – радостно кричит Ги. – Он приезжал к Итальянцу, когда тебя здесь не было! И он тоже называет Итальянца Итальянцем, а не Его светлостью.

      От этого восторженного замечания Чарлз морщится.

      – Вообще-то это неуважительно.

      – Как хочу, так и называю, – презрительно отбривает его