Пустой. Андрей Дышев

надо!

      Довбня сделал вид, что не расслышал последних слов водителя. Он лихорадочно думал, что бы еще предпринять, и с надеждой вглядывался вдаль. Но дорога была пустынной, дураков не было ездить по этой дороге жизни в дождь. Когда надежда угасла, а времени ушло уйма, он все-таки решился снять обувь, подкатать брюки и спрыгнуть в холодную, сметаноподобную субстанцию.

      – Враскачку! – кричал он, упираясь плечом в борт машины. – И раз! И два!

      Машина орала и раскачивалась, словно язык колокола, внутри фургона что-то перекатывалось, но медик лишь морщился и вполголоса матерился.

      – И раз! И два!.. Давай! Давай!

      Стиснув зубы, Довбня мобилизовал волю и приложился к борту с такой силой, что у него потемнело в глазах. УАЗ, издавая стоны предсмертной агонии и отравляя чистый луговой воздух едким дымом, сдвинулся с места и медленно поплыл по грязи. Бешено вращающиеся колеса пустили в лицо медику струю жидкой глины. Он с опозданием прикрыл глаза и отвернулся.

      – Чтоб ты провалился! – заорал он от боли и злости.

      Ослепший, облитый грязью, он стоял посреди дороги по колени в жиже и яростно тер глаза.

      – В последний раз, – бормотал он, сморкаясь чем-то черным. – Чтоб я когда-нибудь… Ни за какие деньги…

      И вдруг вой мотора неожиданно оборвался. С недобрым предчувствием Довбня открыл глаза, еще полные песка, и повернул голову. То, что он увидел, вынудило его издать страшные ругательства. УАЗ лежал в кювете кверху колесами. Раскачивая плечами, чтобы легче было бежать по грязи, он ринулся к машине.

      – Ну что за день сегодня!! – орал он, едва не плача. – Что за день!!

      Добравшись до УАЗа, он рухнул перед дверью на колени и, низко пригнув голову к земле, посмотрел в заляпанное окошко. Водитель продолжал сидеть за рулем вниз головой, упираясь темечком в гнутый потолок кабины. Лоб его, словно потом, был покрыт жирными каплями крови.

      – Я же говорил, – со стоном произнес водитель, морщась так, что его лицо стало неузнаваемым, – что это «ласточка», а не джип. Загубил машину из-за вашего жмурика!

      Медик схватился за ручку и рванул дверь на себя. Водитель стал выползать, упираясь руками о землю. Его голова и плечи уже были снаружи, когда с грохотом на руль упали ноги. Наверное, водитель попал коленом по кнопке сигнала, и машина взвыла сиреной. Медик не сразу понял, что этот невыносимый вой означает. Страх прибавил ему сил, и он одним рывком выдернул водителя из кабины. Тот сразу лег на траву, поджал к животу ноги и прикрыл глаза, словно приготовился умереть.

      – Кажется, ты башку разбил, – дрожащим голосом произнес Довбня, убирая с окровавленного лба водителя прядь волос.

      – Что? Мозги видно? – простонал водитель.

      – У тебя аптечка есть?

      – Какая, на хрен, аптечка! Я же не раненых вожу, а покойников!

      Довбня снова схватил водителя за плечи и усадил его, прислонив к перевернутой машине.

      – Как же тебя так угораздило? – бормотал он, с отчаянием глядя по сторонам. Глазу не за что было