.

резиновую трубку, которая удавом обвивала ножки столов и стульев.

      – Безрезультатно? – спросил Валерий Петрович Ольгу. – А на пляже искали?

      Девушка молча покачала головой, а Олег неожиданно громко и зло сказал:

      – Ну что тут искать?! Что тут искать?! Бумажник украли! Все! Его нет и уже никогда не будет!

      – Четыреста двадцать долларов, – с тяжким вздохом сказала Ольга и вопросительно посмотрела на меня. – И билеты на самолет.

      Я понял смысл ее взгляда. Два "О" внесли за свое проживание в номере люкс лишь аванс, и пришло время выложить остальную сумму.

      Валерий Петрович вскоре потерял к молодоженам всякий интерес, взял меня под руку и отвел в строну.

      – Вы переживаете? – спросил он.

      – Неприятная история. У людей испорчен отпуск!

      Валерий Петрович усмехнулся и смерил меня взглядом.

      – Вам больше не о чем беспокоиться, кроме как об испорченном отдыхе своих постояльцев? На вашем месте я бы побеспокоился о том, чтобы эти прекрасные молодые люди вовремя вернули долг. Кто их знает, вдруг какой-нибудь тихой ночью они дадут деру?

      Прошло три дня, но Олег ни словом не обмолвился, когда намерен рассчитаться со мной. Валерий Петрович, встречаясь со мной, непременно спрашивал:

      – Ну, как поживает наша юная чета? Заплатили вам деньги? Нет? Смотрите, как бы они скоропостижно не испарились. Пшик – и нет их!

      Подводная экскурсия входила в стоимость проживания, и о предстоящем мероприятии я оповестил всех жильцов гостиницы. Валерий Петрович отказался, сославшись на то, что никогда не был любителем организованных пионерских заплывов; опекун Марины, отец Агап, в миру Михаил Иннокентьевич, в этот день встречался с местным богомазом из Грушевки и тоже не смог составить нам компанию. Так мы оказались у безлюдных скал бывшего заповедника Караул-оба вчетвером.

      3

      – Высадите меня на берег, – попросила Марина. Она облачилась в черную юбку и кофту, зачесала волосы на затылок и связала тугим клубком.

      – Зачем? – Я тихо греб одним веслом, медленно продвигаясь вдоль скальной стены и всматриваясь в зеленую бездну бухты.

      – Мне страшно. Здесь пахнет утопленниками.

      – Когда же ты прекратишь каркать?! – прикрикнул я, замечая, что мой голос совсем ослаб, и даже при всем своем желании я не могу казаться спокойным.

      – Вы держите грех на душе. Вам надо идти пойти к батюшке и покаяться.

      Я ударил веслом по воде. Брызги попали Марине на лицо. Она медленно приподняла подол юбки и вытерлась.

      – Бог все видит, – прошептала она.

      Бог видит, что эта девчонка выводит меня из себя. Я с грохотом кинул весло под ноги.

      – А я не верю! – громко сказал я, нависая над девушкой и крепко сжимая ее худенькое плечо. – Не верю, что двое здоровых молодых людей погибли оттого, что легочник стал слегка подсасывать воду! Так не бывает! Ты же не утонула? Почему ты не захлебнулась и не пошла ко дну?

      – Они были глубже и не успели