«Мы – из Соцгорода!». Выпуск четвертый. Александр Чумовицкий

области (которой на момент рождения казака юридически не существовало). «Старейшина Оренбургского войскового казачества – самый настоящий, последний из истинных казаков!» – с пиететом произносят даже сотрудники регионального Государственного архива.

      Четверо его дядьёв в Гражданскую войну оказались по разные стороны линии фронта: кто за «белых», кто за «красных»…

      Сам казачий полковник Михаил Резепин изучал военное дело, традиции с малых лет и старается привить молодым ребятам на различных мероприятиях не интерес к оружию и войнам, а уважение к Родине, желание защищать её. Вместе с высшими военными чинами принимает присягу солдат-гвардейцев в Чебаркуле и посвящает юных в казаки.

      «Согласно традиции, все казаки, когда вступают в войско, получают удары нагайкой, – добавляет с улыбкой Михаил Константинович. – Конечно, подростков мы бьём слегка, символически».

      Приезжает он и на ежегодный фестиваль «Казачьему роду нет переводу» в посёлок Травники, где ещё десяток лет назад лихо рассекал воздух саблей верхом на скакуне, как заправский атаман! Бывает в школах Челябинска, участвует в Казачьем круге… Везде он уважаем, смел и решителен.

      Лётчик

      До Великой Отечественной войны он одним из первых в Челябинске записался в аэроклуб. Изучал устройство самолётов, особенности управления, прыгал с парашютом, еще будучи школьником! В те давние времена самолёт был в диковинку, не то что приобщение к авиации. Мог бы стать Михаил крылатым лётчиком, «сталинским соколом», как их тогда величали, но не пришлось… Почему? Объясним чуть далее.

      И ведь подумать только: в год полёта первого космонавта (многие современные пенсионеры смутно помнят это как радостное событие из своего раннего детства), Михаилу Резепину было уже почти полвека!

      Пулемётчик

      Всю Великую Отечественную войну прошел Михаил Константинович командиром пулемётного взвода. Начал войну в Бресте и дошел почти до Берлина с пулемётом Maxim. Дважды был ранен. Однажды из-под огня его вынесла санитарка Евдокия Сазонова, лишь через 70 лет разыскал благодарный фронтовик её следы.

      Почему, всё-таки, не стал Михаил Резепин лётчиком? Объясняется всё просто: прохладно, скажем так, и с некоторым подозрением относились в те годы ко всем потомкам казаков. Да и семья его бабушки оказалась раскулаченной. А поскольку от своих корней Резепин не открестился, на армейской службе с 1939 года оказался совершенно в иных войсках. Окончил Минское пехотное училище – и в бой вступил с самых первых дней Великой Отечественной.

      «На фронте, поднимаясь в атаку или отправляясь на важное задание, солдаты и командиры говорили не „За Сталина!“, а „С Богом!“, читали „Отче наш“, – говорит бывалый фронтовик. – В нас жила вера и надежда, что высшие силы на нашей стороне, на стороне добра и справедливости».

      Не раз школьники на встречах задавали ему вопрос: «Сколько танков вы подбили, дедушка Михаил?»