История Брунгильды и Фредегонды, рассказанная смиренным монахом Григорием. Дмитрий Леонидович Чайка

братца? Мы же теперь его долю поделим, грех за такое не выпить.

      – Само собой, – оживился Сигиберт. – Это дело надо отпраздновать.

      Выпить он был не дурак, впрочем, как и все германцы.

* * *

      Год 6068 от Сотворения Мира (560 год от Р.Х.), Клермон.

      – Credo in Deum, Patrem omnipotentem, Creatorem caeli et terrae. Et in Iesum Christum, Filium eius unicum, Dominum nostrum: qui conceptus de Spiritu Sancto, natus ex Maria Virgine, passus sub Pontio Pilato, crucifixus, mortuus et sepultus: descendit ad inferos; tertia die resurrexit a mortuis: ascendit ad caelos; sedet ad dexteram Dei Patris omnipotentis: inde venturus est iudicare vivos et mortuos. Credo in Spiritum Sanctum, sanctam Ecclesiam catholicam, Sanctorum communionem, remissionem peccatorum, carnis resurrectionem, vitam aeternam. Amen! – Епископ клермонский Каутин взял ножницы в руки и срезал пряди волос с головы юноши Георгия, который с чувством повторял слова пастыря.

      – Веруешь ли ты, Георгий, в господа нашего Иисуса Христа и святую троицу?

      – Верую! – Георгий перекрестился.

      – Отвергаешь ли ересь арианскую и иные с ними?

      – Отвергаю!

      – Отрекаешься ли ты, сын мой, от этого бренного мира?

      – Отрекаюсь, – ответил юноша.

      – Готов ли вручить тело и душу свою Господу нашему, Иисусу Христу?

      – Готов, отче, – склонил голову Георгий.

      – Готов ли ты отринуть самое имя свое, сын мой? – спросил его епископ.

      – Готов.

      – Нарекаю тебя братом Григорием, и да пребудет с тобой благодать господня, – торжественно сказал Каутин.

      Новоиспеченный монах Григорий встал с колен и перекрестился. На голове его сияла свежевыстриженная тонзура, а глаза налились слезами радости. Тщедушный паренек со слабым здоровьем, он чудом выжил несколько лет назад, когда слег в жестокой лихорадке. Только молитва святому Мартину уберегла его тогда от гибели, в этом он был абсолютно убежден. Георгий Флоренций, так звали его в миру, принадлежал к одному из знатнейших сенаторских родов Галлии. В его предках числился почитаемый церковью мученик Веттий Эпагит, а епископ Галл, причисленный позже к лику святых, приходился ему родным дядей. Старая римская аристократия прочно заняла высшие церковные должности, и множество его родственников становились дьяконами и епископами. Иного пути сохранить богатство и влияние семьи просто не было. Дикие, не знающие законов, короли и герцоги не ведали другой узды, кроме страха. Они боялись либо силы, либо божьего наказания. Галлы считали православных[19] франков куда меньшим злом, чем готов-ариан, а потому страна покорилась им без боя. Но каждый король знал, что епископы в любой момент могли поднять людей на бунт, и потому признавали их власть. Франки были неграмотны почти поголовно, они были воинами, а потому епископские кафедры столетиями находились в руках одних и тех же семей. Впрочем, все меняется, и ходили слухи, что сын короля Хильперик сочиняет стихи на латыни, в корне отличаясь этим от своего звероподобного отца и деда. Хотя, по отзывам, рифма в этих стихах весьма хромала, и сам принц был не менее звероподобен, чем вся его родня, но и это уже внушало надежды.

      Сегодняшний день монах Григорий проведет в своей келье и посвятит его молитвам. Господь услышал его и приблизил к себе. Он будет служить ему изо всех своих слабых сил. Деньги его не интересуют, у него их предостаточно. Да и суетно все это,

19

Православными в это время назвали и католиков тоже. Церковь была единой и формально подчинялась константинопольскому патриарху.