Франкфурт 939. Валерий Александрович Панов

блядь, ещё больше сержусь, идиот. Знал бы, так хоть подготовился. Чёрт с ним. Главное – наконец-то разобрались с проклятой службой и можно заняться делами.

      – С чего ты взял? – поинтересовался Тео. – Нас всего лишь прогнали с глаз долой. Возможно, Бернард ждёт, что мы вернёмся в казарму.

      – У тебя ведь жена больная, не забыл?

      – Думаешь, капитан такой дурак, что поверил?

      – Какая разница? Он ведь обещал отпустить нас.

      – Он обещал отпустить только меня.

      – Скажем, что не расслышали или не так поняли. Короче, что-нибудь соврём, как обычно. Дел у нас хоть вешайся, не до службы.

      – Я спать хочу. Всю ночь на ногах, – заскулил Томас.

      – В гробу выспишься.

      – Господа стражники?! – послышался чей-то голос из переулка. Все трое остановились. Из темноты показался какой-то невзрачный старик, пропахший рыбой.

      – Чего тебе? – небрежно поинтересовался Эд.

      – Хочу вам кое-что рассказать, – начал он с опаской и очень аккуратно подбирая слова. – Речь об измене. Вам интересно?

      – Ну!

      – Хромой – он здесь живёт, неподалёку… так вот, он вчера говорил, что мы, жители Франкфурта, должны восстать, вломиться в замок и схватить нашего любимого герцога Эбергарда. Сказал: Все, кто против короля Оттона – подлые изменники. Да-да, так и сказал. Мне эт, что-нибудь полагается?

      – Оковы, темница и топор палача.

      Старик бы поседел, не будь он лысым. Слёзы на глазах навернулись, трясётся, будто голый в поле зимней стужей, уже в коленях подогнулся.

      – Что уставился? Дёргай отсюда, пока я добрый.

      Тот кивнул в знак глубокой благодарности и засеменил, словно в штаны наложил.

      – Займёмся? – спросил у Эда Томас.

      – Да ну его в жопу. И так дел по горло.

      – Что с беспризорницами делать будем? – поинтересовался Тео. – Человек из Джаляль-аль-Хиляль сам во Франкфурт не приедет. Юсуф ему сообщал, когда пора забирать девчонок.

      – Я вот только рад, если с этим завяжем. Гадко как-то на душе. Не по-христиански, всё же, – заскулил Томас.

      – Ты, блядь, в священники заделался? – гаркнул на него Эд.

      – Я с ним согласен, – неожиданно для себя заявил Тео. Вот уж не думал, что этот день когда-нибудь настанет. – Мы много чего творим, но это уже перебор.

      – Да что с вами? Они же тут с голоду помирают, а там их кормят, одевают.

      – Там с ними как с вещью обращаются. Они игрушки для утех.

      – Не обязательно.

      – А что ещё, по-твоему, с ними делают? Мы отлавливаем только смазливых девок. Да и тот хрен из Джаляли смотрит в первую очередь на лица, сиськи, жопы.

      – И что предлагаешь, отпустить тех, кого уже поймали? А если одна из них донесёт?

      – Кто им поверит? Это же бродяжки.

      – Нет, Тео, нельзя так рисковать ради каких-то девок с улицы.

      – Дадим им денег, – Эд аж поморщился. Ему будто кастрацию тупым ножом предложили. До чего всё-таки он жадный. Уже