Няня для дочки Олигарха. Анна Гур

мужчиной мечты под одной крышей.

      Да.

      Субординация, Николаева. Твой босс – не мужчина, он демонюка!

      Почти без сил выпрямляюсь, в копчике стреляет.

      – Дуреха, только бы не надорвалась, – бурчу и воюю с собой, скидываю одежду, чтобы принять душ, шлепаю в сторону ванны, как назойливая трель звонка заставляет подпрыгнуть на месте.

      – Кого там нелегкая принесла?!

      Накидываю халат и шлепаю к дверям, смотрю в глазок и выдыхаю, точно нелегкая.

      – Николаева. Я знаю ты дома! Вижу, как в глазок смотришь! Открывай!

      – Нет ее! – рявкаю в ответ.

      – Как это нет? А с кем я, по-твоему, разговариваю?!

      – С нечистой силой! Домашним барабашкой.

      – Хватит! Я сейчас дверь измолочу и всех соседей взбеленю. Помню соседка справа ты говорила, что редкостная старая грымза!

      Вот гад. Быстро щелкаю дверным звонком, пока соседка – пенсионерка – божий- одуван, не вышла на лестничную клетку разбор полетов этому подбитому летчику устраивать.

      – Чего пришел, Вадим?!

      Открываю дверь, но щеколду не снимаю. Не хочу чужих в своей квартире.

      – Ну чего ты, Зой, – заглядывает в узкую щель и сует в проем веник, ну ладно не веник, а букет цветов. Ромашки. Мои любимые.

      – Чего я?! – спрашиваю удивленно, – я как раз ничего, а вот ты здесь что делаешь?!

      – Слушай, ну, хватит дуться. Пришел мирится я.

      Букет исчезает из поля зрения, а вот наглая морда моего бывшего появляется.

      И я смотрю в его голубые глаза, на в принципе симпатичную мордашку и меня передергивает.

      – Я тебе ясно сказала, что, между нами, все кончено. Прощай.

      Хочу нажать на дверь, чтобы закрыть, но кроссовок, вовремя просунутый в щель, сводит мои потуги на нет.

      Плюс пятерня парня проскальзывает и удерживает дверь. Вся игривость исчезает в моем бывшем, а вот глаза наполняются яростью.

      – Открой дверь. Николаева. Поговорим.

      Приникаю всем своим телом и не даю хаму оторвать цепочку с корнем.

      – Нет! Все кончено, Вадим. Хватит.

      – Ничего не кончено. Поговорить надо.

      – О чем?! Ты еще скажи, что я тебя не так поняла, что тебе плохо стало и ты упал в постель на голую бабу, а потом у тебя случился приступ эпилепсии и именно поэтому у тебя на ней тело в конвульсиях дергалось?!

      – Зоя! Это ты виновата!

      – Я?!

      – Да. Ты! Сколько можно мужика мариновать?! Сколько ты мне не давала?! Цветочек у нее видители не сорванный!

      – А что думаешь сейчас обломится?! Разочарую тебя, Петров.

      У Вадима лицо идет пятная, щеки краснеют, а пальцы на двери бледнеют, он прикладывает усилие, и я с ужасом замечаю, как рвется цепочка, как я отлетаю в сторону и дверь в мою квартирку открывается перед парнем весьма нехилой комплекции. Явно крупнее меня и выше. Сильнее.

      – Ты что сума сошел?! – кричу и хватаюсь за длинную ложку для обуви. Вытягиваю железяку вперед себя на подобии шпаги.

      Парень делает шаг в мою сторону и я недолго думая ударяю его увесистой штуковиной