Времена действий. Павел МИХАЙЛОВИЧ РУБЧЕНКО

как дубиной, он успешно блокировал удары. Выбив одному челюсть, другому сломал руку и отправил в мир иной точным ударом в висок. Сзади послышался топот. Упавший всадник, уже замахнулся на него мечом. Никита не успевал.

      Серая тень метнулась перед ними. Убийца заверещал. Уже вполне по-человечески. Гайка был страшен в драке: никогда не отступал и грыз противника, даже если сам истекал кровью. И сейчас, сомкнув мощные челюсти на горле незнакомца, он повалил его на землю. Никита замешкался. Кому помогать – псу, семье или поселенцам?

      – Прячьтесь! – яростно махнул он семье в сторону леса.

      Семен и Филипп жались к маме. Все боялись двинуться с места.

      – Живее! – рявкнул он и побежал на звуки глухих ударов и ругань.

      По дороге споткнулся обо что-то, чуть не упав. Это был Тихон. Его голова едва держалась на тонком лоскуте кожи. От плеча до пояса, тянулась безобразная рубленая рана. Ник, как завороженный, уставился на тело друга.

      – Никита! – бас отца Валериана вырвал его из ступора. Священнослужитель отмахивался от целой ватаги, держа в руках длинную оглоблю. Под его ногами уже неподвижно лежали трое. Из ноги и спины здоровяка торчали стрелы. Подхватив с земли брошенное кем–то копье, Никита метнул его, целя в одного из нападавших. Копье пробило ногу черта, пригвоздив его к месту, тот заголосил тонким голоском. Зачерпнув горсть земли в ладонь, Ник вбежал в гущу драки, всыпав ее в харю ближайшему противнику. Бой закипел с новой силой!

      В горячке драки, он потерял из виду Валериана. Теперь, он уже был в самом центре деревни, у колодца. Под ногами хрустела посуда и еда с перевернутых столов. Отбив очередную атаку, Никита огляделся: все дома и постройки полыхали огнем. Криков уже не было, только звериные вопли чертей. Валериан, сделав несколько шагов к нему, протянул руку и упал лицом вниз. Вся спина его была утыкана стрелами.

      Внезапно, будто тьма расступилась, и на Громова понесся во весь опор страшный всадник: все лицо вымазано белой краской, вокруг глаз–чем-то черным. Безумный взгляд и оскал заточенных зубов. Он поднял над головой огромный, видимо, сделанный из двуручной пилы с зубцами меч.

      Думать было некогда, и Никита, оставшись теперь без оружия, прыгнул навстречу всаднику и сшиб его на землю. Безумец заверещал, вскочил, вытащил. Из-за пояса дубину и пошел на Ника. Слишком много было выпито накануне, слишком мало он спал и много работал в поле. Беломордый оказался на голову выше его. Дубина свистела, рассекая воздух у самого его лица. Едва уклоняясь от мощных ударов, окровавленный, босой, в разорванной одежде, Никита отходил шаг за шагом, пока не уперся спиной в стенку колодца.

      Противник схватил его за волосы и со всего маха ударил головой в лицо. Видя, что тот еще стоит, он наотмашь ударил его дубиной в голову. В этот же момент, охотник изловчился, и из последних сил пнул великана в колено. Удар дубиной потерял часть своей силы и, сквозь поднятые перед лицом руки, прошелся вскользь по голове, содрав с черепа часть кожи с волосами. От удара, Никиту перевернуло назад. Он перелетел через