Плохой хороший день Алексея Турова. Мария Метлицкая

печеньем.

      В здании вокзала было пусто, дремала, уронив голову в пышных белых кудрях на пластиковую стойку, буфетчица.

      Рина вышла на улицу.

      Одинокий фонарь тускло освещал темную тихую улицу.

      «А говорят, что есть жизнь на Марсе», – с тоской подумала она и оглянулась – в отдалении стояла одна машина, старые и помятые «Жигули», за рулем которых дремал водитель. «Сонное царство, – подумала Рина, – все спят. А всего-то полдевятого, в Москве жизнь только начинается. А здесь она, жизнь, похоже, остановилась. Впрочем, она здесь давно остановилась, лет двести назад».

      Она постучала в окно машины. Водитель открыл глаза и с удивлением, словно увидев инопланетянку, уставился на нее.

      – Вы свободны? – с усмешкой спросила Рина.

      Тот растерянно кивнул.

      В машине удушливо пахло бензином и старыми тряпками. Рина качнула головой и поморщилась – сервис, однако! – но промолчала. Назвала адрес, и наконец с божьей помощью тронулись.

      – Доедем-то без потерь? – с опаской спросила она.

      Водитель посмотрел на нее с удивлением:

      – Зря беспокоитесь, дамочка! Доставим в лучшем виде, не сомневайтесь!

      Рина смотрела по сторонам – в окнах почти не горел свет. Мертвое царство, городок спит, и даже экраны телевизоров не подсвечивали голубым, рассеянным светом.

      – И что, – спросила Рина, – у вас так всегда?

      Водитель глянул на нее с удивлением.

      – Ну в смысле, девять вечера, и все на бочок.

      – А, вы про это! – словно обрадовался он. – Так провинция! Село, можно сказать. Ложимся рано, встаем с петухами. Это здесь, в городке. А там, в деревне, – он махнул рукой, – там вообще в восемь темно. А вы, извиняюсь, из самых столиц?

      – Из самых, – кивнула она. – Из самых что ни на есть.

      – И как там у вас? – осторожно спросил водитель. – Ну в смысле в целом?

      – В целом хорошо. А вот не в целом…

      Водитель понимающе кивнул:

      – Ну так везде! И там, и здесь.

      – Наверное, – ответила Рина и подумала, что, хотя она целый день проспала, очень устала. Ломило тело, зудели ноги, разболелась голова. «Нервничаю, – подумала она. – Просто очень нервничаю. Папа, похороны. Ну и эта… Мадам, тетя Фрося. Как ни крути, а общаться придется. Приятного, конечно, мало. Но и это переживем».

      Минут через десять выехали из городка, и дорога кончилась. Водитель посмотрел на нее, словно извиняясь: дескать, не обессудьте, ехать всего-то минут двадцать. Терпите.

      Вдоль дороги густой и плотной армией стояли леса. «Глухомань, – вздохнула Рина. – Еще какая глухомань!» Впереди показались тусклые огни. «Раз, два, три», – пересчитала она.

      Два фонаря и одно окно в доме. Наверное, наше. В смысле, тети-Фросино, Валентины. Водитель резко затормозил и обернулся:

      – Приехали, дамочка. С вас двести рублей.

      Она протянула деньги:

      – Спасибо.

      – И времечко провести хорошо! – Он, кажется, обрадовался, что