Русский прорыв за Южный полярный круг. Жил отважный адмирал. Алексей Борисович Лавров

видим, автор продолжает искать и находить признаки близости судов к какой-то неведомой суше.

      Так шли «Восток» и «Мирный» вдоль кромки ледяного поля, то несколько забирая к северу, чтобы обойти непроходимые скопления льдов, то опять поворачивая к югу на более или менее чистой воде, пока 10 (22) января 1821 г не достигли самой южной за все время своих странствий по чужим морям точки – 69°53’ южной широты и 92°19’ западной долготы.

      «В это время мы находились в ледяном заливе, которым могли бы пройти ещё мили две (3,7 км – А.Л.) до ледяного берега, – свидетельствует тот же Новосильский, – но северо-восточный ветер дул прямо в залив, и мы принуждены были заблаговременно из него выбраться. Между тем киты пускали фонтаны, над нами летали ласточки и эгмондские курицы; в воде, близ шлюпа, показался однажды какой-то чёрный зверь. Что же всё это значит? Мы смотрели с недоумением друг на друга и ожидали чего-то необыкновенного».

      Из этого состояния «предвкушения чего-то» людей на «Мирном» вывел переданный с «Востока» семафор.

      На флагмане ещё час назад увидели к востоку-северо-востоку черневшее в тумане пятно: командир, поглядев на него в подзорную трубу, сразу понял, что это такое, но другие офицеры, тоже смотревшие в трубы, не сошлись во мнениях. И всё-таки в без малого 16.00 Беллинсгаузен просигналил Лазареву на «Мирный»: «Вижу землю!».

      «Мы подымаем ответ, – продолжает П.М.Новосильский. – «Берег! Берег! – слышится всюду. Нельзя выразить радости, общего восторга. В это время из облаков блеснуло солнце, и лучи его осветили чёрные скалы высокого, занесённого снегом острова».

      «Ныне обретённый нами берег подавал надежду, что непременно должны быть ещё другие берега, – поясняет Ф.Ф.Беллинсгаузен, – ибо существование токмо одного в таковом обширном водном пространстве нам казалось невозможно».

      В 8 часов вечера землю скрыл сгустившийся туман, и только на другой день в 17.00 удалось подойти к её побережью, но не ближе чем на 26 км: дальше не пускал окружавший остров ледяной барьер. Начальник экспедиции подробно описал последовавшую за этим церемонию:

      «Достигнув с шлюпом «Восток» до самых льдов, я привёл на другой галс в дрейф, чтобы дождаться шлюпа «Мирный», который был далеко позади нас. В 6 часов, по приближении «Мирного», мы подняли флаги; господин Лазарев поздравил меня чрез телеграф с обретением острова, и когда подходил под корму шлюпа «Восток», на обеих (так в оригинале – А.Л.) шлюпах поставили людей на ванты и прокричали по 3 раза взаимное «ура!». В сие время телеграфом с «Востока» приказано дать служителям по стакану пунша. Все единогласно провозгласили здравие государя императора. Я позвал к себе господина Лазарева: он сообщил мне, что все оконечности берега видел ясно и хорошо определил положение оных…

      Я назвал сей остров высоким именем виновника существования в Российской империи военного флота – остров Петра I».

      Рисунок 53. Побережье острова Петра I. Фотография.

      Автор: Hannes Grobe. Собственная работа,