Ловушка для Боба. Кира Фарди

вскрикивает, в очереди раздаются редкие хлопки, а потом она взрывается аплодисментами.

      А я стою, разинув рот, забыв, что держу в руке смертоносное оружие папарацци – телефон.

      Футболист торжествующе хмыкает, подпрыгивает, как юный козлик, и бежит обратно к бару. Решение принимаю мгновенно. Бросаюсь ему наперерез. Миг – и мы сталкиваемся. Головой врезаюсь в твёрдую грудь, из глаз сыплются искры, а огни фонарей кружатся, как в лихорадке.

      – Ой! Как больно! – кричу и хватаюсь за лоб.

      – Какого лешего! – вопит парень и смахивает меня, словно муху со стола. – Убирайся!

      Запах алкоголя бьет в нос, я задыхаюсь он ядовитых паров и делаю вид, что падаю. Меня тут же подхватывают сильные руки и ставят на ноги. Картинка перед глазами появляется презабавная. Двое футболистов держат пьяного хама, а тот машет руками, словно мельница, ничего не видя перед собой.

      – Колесников, опомнись! Куда несёшься, балбес!

      «Опаньки! Так это и есть знаменитый Колесников? Ну, и рожа!» – мелькает мысль.

      Друзья встряхивают друга.

      – А… что? – вращает глазами скандалист. – Видели, как я попал? Видели? Я не могу промазать!

      – Ты, дурак, девушку чуть не сбил с ног.

      К моему удивлению, члены команды разговаривают с нападающим ласково и терпеливо, словно заботятся о нем больше, чем о себе. Только один парень с короткой стрижкой и фигурно выбритыми висками оглядывается по сторонам. Командная солидарность? Надо же! И такое бывает?

      – Девушку? Где? Какую? – активируется Колесников.

      Он замирает. Мутный взгляд медленно плывет по напряженным лицам и застывает на мне. Богдан встряхивает головой, взор становится осмысленным. Он скользит по моему носу, подбородку, опускается к груди. Я невольно вздрагиваю и закрываю декольте ладонями.

      Но футболист уже теряет интерес, он смотрит на мои ноги и молчит. Я тоже опускаю глаза. Что он там увидел? А-а-а, белые кроссовки, покрытые пылью! Ещё бы! Я в них целый день болтаюсь.

      – Меня ты сбил, – отвлекаю его от созерцания моей персоны. Не стоит она такого внимания. – Извиниться не хочешь?

      – За что? – вижу искреннее удивление в широко распахнутых глазах.

      Теперь я вижу, что они очень красивые, большие, миндалевидной формы, опушенные длинными загнутыми ресницами. Эх! Нам, девушкам, только в элитном салоне удается достичь такой формы и густоты, а тут свое, природное.

      Вздыхаю, а сердечко пропускает один удар, даже смущаюсь немного.

      – Ты меня чуть не сбил.

      – Правда? Сорян! Пошли с нами!

      Богдан хватает меня за руку и тащит к бару. Телефон, совершенно бесполезный, болтается в руке на уровне бёдер. Черт, так и не включила его!

      Здоровенные амбалы даже глазом не ведут, когда я гордо прохожу мимо. Сердце заходится от радости бешеным стуком: «Вот так удача! Вот это повезло!»

      Футболисты ведут меня к богато накрытому столу в полутемном углу бара. От вида еды мой желудок заходится жалобным плачем. Я хватаюсь за урчащий, как дикий зверь, живот.

      – Голодная? – спрашивает кто-то.

      – Ага.

      – Рубай,