Печать клятвы. Елена Евгеньевна Абрамкина

ты меня слышишь? – Климентин взял ее за руку, пытаясь заглянуть в глаза.

      Кира рассеянно кивнула и резко перевела взгляд на брата, чтобы не встречаться с повернувшимися к ней янтарями. На запястье защелкнулся изящный браслет с синим камнем. Кира вздрогнула и попыталась выпутать руку, но брат не пустил:

      – Кирунь, я сниму, только если ты откажешься от этой затеи.

      Камень засветился, разливая по руке тепло. Горячая боль, которая после танца с профессором захватила не только плечи, но и голову, остыла и померкла, и Кира не сдержала вздох облегчения.

      – Нет, так дело не пойдет, маленькая. – Климентин взглянул на браслет и покачал головой. – Снимай перчатки.

      Камень светился все ярче, в какой-то момент браслет вспыхнул голубым пламенем и, собрав боль, осыпался. Кира смущенно огляделась и, отвернувшись к окну, стянула длинные, расшитые жемчугом белые перчатки. Запястья ледяными клешнями охватили два новых поглотителя. Кира поморщилась и прижала руки к груди, но Климентин мягко, но настойчиво потянул их на себя:

      – Кира, перестань. Ты сама видишь, уровень боли высокий, от волнения он подскочит еще единиц на пять, а если ауры слов проявлять заставят, то и на все восемь. Зачем тебе обморок на экзамене?

      «Зачем тебе вообще этот экзамен сейчас, Кира? – В голове зазвучал взволнованный голос Эрнста. – Я договорюсь о переносе».

      Кира протянула брату руки и вскинула на друга решительный взгляд:

      – Нет!

      На руках защелкнулась еще пара поглотителей.

      «Что произошло во время танца? Ингвар сказал тебе что-то нехорошее? Сделал больно?»

      «Нет. Все в порядке».

      Взгляд друга неожиданно обжег холодом. Эрнст скользнул по ее щекам, скатился на плечи и ненадолго задержался на вырезе платья, потом опустился ниже, обрисовывая изящный силуэт. Кира сжала кулаки и отвернулась. Говорила она отцу, что это платье слишком откровенное, но он запретил прятать плечи и шею, скрыв ее раны под иллюзией, и Кира весь бал терпела любопытные взгляды там, где обычно была затянута в невинное кружево. С голыми плечами и открытой шеей она чувствовала себя обнаженной и беззащитной, и это еще больше усиливало волнение. Зато позволяло Климентину незаметно и быстро использовать лечебную магию.

      На плечи опустилась белая шаль, отец незаметно коснулся магией ее головы, проверил ауру, посмотрел на блокираторы на руках:

      – Хорошо. Лучше с погремушками на руках, чем без них и без сознания.

      Кира шевельнула рукой, с неудовольствием прислушалась к металлическому перезвону и вздохнула:

      – Лучше живой шут, чем мертвый маг?

      – И это тоже, – не дернув бровью, произнес отец. – Когда вы идете?

      Кира выдохнула и повернулась к Эрнсту. Друг смотрел на нее обеспокоенно и немного виновато.

      – Когда мы идем?

      Эрнст вздохнул и протянул ей руку:

      – Сейчас. Пойдем.

      Когда Эрнст вывел