Печать клятвы. Елена Евгеньевна Абрамкина

косички из пламени и была счастлива так, как, наверное, никогда больше. Феникс следил за ее игрой, то подкидывая новые языки огня, то, наоборот, забирая излишки. Кира помнила, что тогда лорд Олрикс изменил своему обычаю уезжать всей семьей на лето в горы, и она, едва встав с постели, прибегала под каменные своды к своему новому другу, чтобы продолжить игру, которую они вели вчера до самого заката. А Фарин, и Кира поняла это позже, учил ее обращаться со стихией, учил тому, чему не смог бы лорд Олрикс. Отец мог обучать ее заклинаниям, отрабатывать их с ней, что он и делал, но раскрыть огонь как часть ее самой, помочь сродниться с ним, он не мог. Потому что только огненная бестия, сотканная из огня и тьмы, по-настоящему знает и чувствует пламя. И Фарин учил маленькую Киру понимать и принимать свою стихию, сливаться с ней, черпать в ней силы и не только разрушать, но и лечить, смотреть и слышать с помощью пламени. Дни напролет, терпеливо и спокойно, как могут немногие, осторожно и ласково, как могут только те, кому ты действительно дорог.

      Кира свернула на тропинку к озеру и услышала отчаянный крик. Из-за деревьев вырвался огненный вихрь и устремился к ней.

      «Фарин!»

      Феникс летел прямо на нее, словно не узнавая, взмахи огромных огненных крыльев с нарастающим гулом рассекали воздух, в широко распахнутых глазах плескалось пламя.

      «Огненное Безумие!»

      Страшная, неизлечимая болезнь, лишающая зараженного контроля над своими действиями, лишающая разума. Кто? Кто наслал безумие на Фарина? Кто лишил разума ее друга и учителя? Кто и зачем лишил контроля опаснейшую из бестий?

      Кира замерла, выставляя щит стихий и стараясь не делать резких движений.

      «Фарин, остановись! – С трудом нащупывая ментальный канал с птицей, скомандовала Кира. – Остановись и посмотри мне в глаза! Это я, Кириана».

      Птица зависла в воздухе в паре метров от нее, хлопая крыльями и сжимая и разжимая сочащиеся тьмой когти. Сейчас их ментальная связь была почти осязаема, и Кира внутренним взором видела глаза огненной птицы близко-близко. В огромных зрачках феникса бушевал пожирающий его изнутри огонь. Фарин слышал Киру, сознание его под действием ментальной магии пыталось идти на знакомый голос, но огонь то и дело сбивал его с пути.

      – Вот так, Фарин. Сядь, отдохни. Ты устал сегодня. – Кира говорила нараспев, медленно и аккуратно сплетая заклинание ментального контроля.

      Феникс, превозмогая боль, отчаянно пытался понять смысл ее слов. Он слышал свое имя, ее уверенный голос и, казалось, начинал успокаиваться. Сложив крылья, птица настороженно опустилась на спинку скамейки.

      Кира облизала губы и тихо выдохнула, продолжая плести заклинание:

      – Как твои дела, Фарин? Я как раз шла навестить тебя перед сном. Хотела рассказать последние новости про мое поступление в Академию.

      Птица мотнула головой и напряженно прислушалась. Кира чувствовала боль и страх феникса и старалась спокойно и непрерывно говорить