Боги и Монстры. Ниль Блэк

наряд, и всё не дает побыть в одиночестве и поразмыслить. Кое-как попрощавшись с Митчем, Айна хватает бокал красного полусухого с подноса мимо пробегающего официанта и становится в сторонке, впервые за вечер решив сделать перерыв и немного отдохнуть.

      Айна пропускает момент, когда на свадьбе появляются братья Росси, но остро чувствует ту секунду, когда на нее раскалённой до красноты лавой чужой тяжёлый взгляд ложится. Этот взгляд кожу плавит, на каждом сантиметре по которому проходится, глубокие ожоги оставляет, и Айна, ещё не оборачиваясь, знает, кому именно он принадлежит. Она поворачивается медленно, последнюю долю секунды урвать пытается, чтобы подготовиться, чтобы суметь выстоять. Она готовилась мысленно все эти дни, обещала себе в следующий раз достойно этот душу на лоскутки нарезающий взгляд выдержать. Но снова проиграла.

      Тут и миллион секунд не хватит. Демон стоит в пятнадцати шагах: между ними два стола, два десятка гостей, снующий туда-сюда персонал – но всё это мутная картинка, слившаяся в одно. Айна видит только его, впервые в жизни сетует на своё прекрасное зрение и вновь сгорает дотла на дне чужих зрачков. Даже лужайка делится ровно на два. Там, где Айна – свет, там, где Бало – беспросветная тьма.

      Потому что Бальтазар – это мгла, войди в неё – век от этого мрака не отмоешься. Он – это темнота, тяжелым облаком в радиусе нескольких метров над головами сгущающаяся. Он – это вечный огонь, всё на своём пути выжигающий.

      Айна – это зола, под его ногами хлопьями по зелёной искусственной траве разлетающаяся. Айна – это свежая рана, вновь от одного его присутствия открывшаяся, кровью через край хлещущая. Айна – это мигающая лампочка, ещё один миг, в вечную темноту чью-то-свою жизнь обрекающая.

      Демон поднимает бокал, ни один мускул на его лице не дергается, никаких эмоций, подносит к губам, делает глоток, взгляда не отрывает.

      «Не за тебя, а тебя, до самого дна».

      Айна это в его глазах читает, сковывающему конечности ужасу окончательно сдаётся. Нервничает сильно. Ее колотит так, будто она только что выпила полбутылки виски и из жаркого помещения вывалился на улицу, где, минимум, минус двадцать. Сердце ходуном заходится, и только треск пластмассового корпуса диктофона в руке возвращает ее в пусть и нежелательную, но реальность, заставляет сбросить оцепенение.

      Демон сеет смуты, испивает души, купается в крови, но выглядит, как Бог. Он прекрасен настолько, что Айне обидно от этой несправедливости. Вселенское зло не должно было выглядеть, как самое прекрасное творение в мире. Все твари преисподней собрались и изваяли своё лучшее дитя, дали ему всё, о чём может желать смертный, но этого было мало. Они наградили его внешностью Аполлона, всучили в руки такое страшное оружие, как красота, а таким, как Айна, уцепиться бы за что-то, лишь бы перед сшибающей своей силой волной харизмы устоять.

      Бальтазар одет в тёмно-серый, сидящий на нём, как влитой, костюм-тройку и похож скорее на звезду Голливуда, чем головореза. Он взгляда не уводит, как и тогда, в первый раз, идёт до