Капитан Женька. Нелогичные рассказы. Нил Кедров

Моисеевич перепутал, – всякий раз шептал Женька бабушке, а она, делая круглые глаза, отворачивалась.

      Но одеколон «Шипр» был исключительно для взрослых клиентов. Так считал Давид Моисеевич. И по цене он был намного дороже одеколона «Сирень». Так считала Нина Алексеевна. Лишь когда Женька попробовал бриться – в 10 классе пробовали бриться почти все приятели, – «мечта» осуществилась. Теперь Женька поливал щеки тем, чем хотел поливать их с детства – долгожданным одеколоном «Шипр».

      После парикмахерской Женьку наряжали в черные чешки, надетые прямо на белые чулки, сверху натягивали костюм Петрушки, пошитый Ниной Алексеевной из старого цветного матраса, вокруг шеи затягивали французскую «фрезу», вырезанную из бумаги, а голову накрывали клоунским колпаком. В таком виде он ежегодно декламировал новогодние стихи.

      Когда объявляли его номер, чинно ступая чешками по крашеному полу спортзала, где по обыкновению проводили праздник, Женька выходил под елку и громко, почти криком, читал:

      Что растет на елке?

      Шишки да иголки.

      Разноцветные шары

      Не растут на елке.

      Не растут на елке

      Пряники и флаги,

      Не растут орехи

      В золотой бумаге.

      Эти флаги и шары

      Выросли сегодня

      Для советской детворы

      В праздник новогодний.

      В городах страны моей,

      В селах и поселках

      Столько выросло огней

      На веселых елках!

      С 3-х елок и подарков было столько же!

      На каждой елке Женька читал именно эти стихи. При этом на второй строфе спотыкался. Видимо, от волнения, но, скорее всего, от большого усердия – уже тогда Женьке хотелось выступать лучше других – вместо нормального «шишки» у него получались какие-то «сышки». На первых порах Женька тушевался, а потом перестал. Дойдя до «сышек», он делал вид, что так надо. И скорее шел дальше.

      Стихи были напечатаны на новогодней серебряной открытке, подаренной бабушкой. Во дворе открытка считалась хорошим подарком. Женька тоже дарил их всем, к кому ходил на дни рождения. Правда, некоторые открытки возвращались обратно. Ведь к Женьке тоже приходили гости.

      Через много лет Женька обнаружил в этих стихах еще одну особенность. Он попробовал разучить «Что растет на елке?» со своей маленькой дочкой Диной. Ежегодные январские елки по-прежнему были в стране хорошей детской традицией. Дина с удовольствием учила старые Женькины стихи и также как он с удовольствием выступала. Дочь пошла в отца.

      Вот только вместо слов «советской детворы», как было написано автором еще в 1939 году, к которым привык и Женька, и многие миллионы других детей, в новых книжках было записано «российской детворы». Неужели кому-то было невтерпеж расквитаться с советским прошлым, что даже Самуила Яковлевича Маршака понадобилось поправлять?

      7

      Прошло не так много времени, Женька окончил десятилетку и неожиданно для всех поступил