Шестерка Атласа. Оливи Блейк

вслух прочитал Каллум, пристально изучая визитку и закинув ноги на стол. На работу он опоздал на четыре часа, но ни управляющий партнер (сестра), ни владелец бизнеса (отец) о пропущенном совещании ничего не сказали. Он все наверстает во второй половине дня, присев на две минуты (управится-то он и за полторы, просто сперва допьет эспрессо) потолковать с заказчиком полного портфеля высококлассных иллюзий для лондонской Недели моды. – Надеюсь, вы храните нечто интересное, Атлас Блэйкли.

      – Так и есть, – сказал тот, поднимаясь на ноги. – Полагаю, мне стоит вас ожидать?

      – Полагать опасно, – ответил Каллум, проверяя границы интересов Атласа. Размытые и твердые, они так просто внутрь не пускали. Кем бы этот Атлас Блэйкли ни был, его предупредили об особенных навыках Каллума, а значит, он глубоко копнул, просто чтобы добраться до их истинной природы. По мнению Каллума, любому, кто по собственному желанию делает грязную работу, стоило уделить несколько минут своего внимания. – Кто участвует?

      – Еще пятеро.

      Хорошее число, подумал Каллум. Вполне эксклюзивно, но статистически один из этих пятерых еще мог ему понравиться.

      – Кто самый интересный?

      – Это все субъективно, – ответил Атлас.

      – Значит, я?

      Атлас невесело улыбнулся.

      – Вы не безынтересны, мистер Нова, хотя, подозреваю, впервые окажетесь в одной комнате с группой столь же редких индивидуумов, как и вы сами.

      – Интригует, – сказал Каллум, убирая ноги со стола и подаваясь вперед. – Но мне хотелось бы узнать о них побольше.

      Атлас выгнул бровь.

      – Не о самой возможности, мистер Нова?

      – Захочу – и она будет моя, – пожал плечами Каллум. – Я могу подождать и решить позже. Игроки всегда интереснее самой игры, знаете ли. Точнее, игра приобретает иной окрас в зависимости от участников, – поправился он.

      Атлас улыбнулся одними уголками рта.

      – Нико де Варона, – сказал он.

      – Ни разу не слышал. Что умеет?

      – Он физик. Способен подчинять себе физические силы, равно как вы – чужие намерения.

      – Скукота. – Каллум откинулся на спинку кресла. – Но думаю, попытку ему дать можно. Кто еще?

      – Либби Роудс, тоже физик. Не видел, чтобы кто-то еще так воздействовал на окружающую среду. Равно как Рэйна Мори, натуралист, воздействует на землю, которая лично предлагает ей свои плоды.

      – Натуралистов – как грязи, – ответил Каллум, хотя и признал про себя, что ему стало любопытно. – Кто еще?

      – Тристан Кейн. Видит иллюзии насквозь.

      Редкий дар. Очень редкий, хоть и не особенно полезный.

      – И?

      – Париса Камали. – Это имя Атлас произнес нерешительно. – О ее специальности я бы предпочел умолчать.

      – Вот как? – Каллум заломил бровь. – А про меня вы им рассказали?

      – О вас и не спрашивали.

      Каллум прочистил горло.

      – У вас привычка составлять психопрофиль всякого встречного? – равнодушно спросил