Штурм России. Максим Забелин

вжик!.. застегнул молнию. Щелкнули замки, и уже через мгновение чемодан откатился на прежнее место, а Густав уже более спокойно поднял дипломат на колени и аккуратно поправил свой экземпляр праведной книги, затем, восстанавливая сердцебиение, прикрыл крышку.

      Глубоко вздохнув, наш герой обернулся и увидел, что судьба отвела ему именно столько времени, сколько было для этого нужно, и вновь повернулась к камерам хранения. Пюйкенненн, широко улыбаясь, возвращался на место, держа в руках два пластиковых стаканчика, а под мышкой сомнительного вида бутылку. На поверку это оказались «Три семерки», и присутствие их в баре аэропорта страны, которая уже перешагнула через порог Евросоюза, иначе как чудом назвать было нельзя. Однако ни Сирманн, ни тем паче Пюйкенненн, не придали этому факту никакого значения. Для первого это было просто – ух, какое гремучее! – вино, для второго – ух, какая крепкая! – кровь Господня. Эффективность напитка, впрочем, не подвергалась никакому сомнению. Через минуту после того, как они выпили за встречу, проблемы Густава отодвинулись на второй план, а счастье Гёйсе стало еще более безграничным.

      Неизвестно, что было бы с ними, оставь мы их на полчасика, но тут из динамиков аэропорта раздался строгий женский голос, объявивший о начале регистрации рейса на Москву. Гёйсе, подняв голову, вопросительно посмотрел в потолок. Впрочем, голос тут же повторил информацию по-английски, и Пюйкенненн, оживившись, закинул на плечо туго набитую спортивную сумку, ухватил чемодан за телескопическую ручку и потопал на регистрацию. Сирманн так же поднялся, но задержался и прихватил бутылку с собой. Он положил ее в дипломат, рядом с Библией, а стаканчики по дороге аккуратно выбросил в урну.

      Вскоре они окунулись в теперь уже спокойную процедуру таможенного досмотра. Таможенник выглядел слегка уставшим – с русскими рейсами всегда были одни проблемы. Они тащили в свою гигантскую страну все, что попадало под их хищную руку: колесные тележки из универмагов, чтобы возить своих младенцев на прогулку, камни из стен Таллиннских замков – возводить на готическом фундаменте дачи, а никелированные трамвайные поручни превращались в дугу на джип марки НИВА. Это была какая-то странная национальная особенность, называлась она «все в хозяйстве пригодится». Национальная же особенность бедного эстонского таможенника состояла в том, чтобы все это изъять и вернуть на прежнее место, а потом снова увидеть торчащим из авоськи очередного русского туриста.

      Усталый таможенный взгляд сначала безо всякого энтузиазма скользнул по раболепной физиономии, однако, увидев финский паспорт, офицер приободрился и учтиво кивнул.

      – Лети Москва! – раскрыл свой секрет Пюйкенненн.

      – Come back soon (Возвращайтесь скорее /англ./), – искренне посоветовал таможенник по-английски, формально пробежав глазами по документам.

      Видимо, прав был чеховский дядя Ваня – настоящих проповедников не проверяют. Следом шел Сирманн. Он уже успел придать