Фанта с Магории. Василий Павлович Щепетнев

2445

      Из Гваздевского Попечительского Управления пришла бумага, в которой предлагалось незамедлительно ответить на насущнейший вопрос: кто есть ум, честь и совесть земли нашей? Выбрать полагалось из Краткого Списка Достойных Мужей (ни одна Жена в Краткий Список не попала), дозволялось упомянуть три имени.

      Я задумался на одно лишь мгновение. Знал – неправильно отвечу, и библиотека в Гвазде закроется надолго. По слухам, первенствовали в списке Боян, Вован и Таракан, но я на слухи не падок.

      Потому написал: Ктулху, только Ктулху и никого, кроме Ктулху.

      И так мне захотелось гмызи!

      Однако перетерпел.

      День 2447

      Ходил по Заболотной поляне, звал Вована. Но – не показался мне Вован. Наверное, потому, что я пришёл без подарка. Или обиделся: не его я назвал Наидостойнейшим.

      Над болотом зависли два серпа – старого Солнца и молодой Луны.

      Осенняя жатва.

      Меня потянуло на лирику:

      «Мухи улетели,

      На болотах – слизь,

      И крестьяне с горя

      Пьют в трактире гмызь!»

      День 2449

      Солнечный серп стал узким и острым. Скоро совсем исчезнет.

      В библиотеку пришел заводтела поэзии главной и единственной гваздевской газеты «За изобилие!»

      Просил стихов к наступлению Гваздевской Ночи, но чтобы непременно бодрых и оптимистичных.

      Я дал. Жалко, что ли. Сказал, что это перевод с жабонского.

      «Кому нужно солнце,

      Когда есть в мире Ктулху?

      Природа мудра!»

      День 2451

      Пришел вечером в библиотеку арап, в смысле негр, то есть афроафриканец.

      Старенький, седой, но еще бодрый.

      – Добро пожаловать, – говорю.

      Он мне:

      – Нихт ферштейн, – и листок сует.

      На листке ужасным почерком Вована написано:

      «Тов. И.! Организуйте подателю сего блата всемерную помощь в изучении русского языка! Дело архиважное! Вован Симбирский (Марусин)»

      Я пригляделся к негру, и оторопел:

      – Маяковский, вы ли это?

      Негр уловил слово и залепетал:

      – Йа, йа, их бин Маяковский, натюрлих, – после чего заплакал.

      Да уж. Воистину, каждому воздастся по его вере.

      День 2454

      Сколь не узок был солнечный серп в последние дни, однако ж он разгонял тьму. Сегодня Солнце окончательно повернулось к Гвазде своей тёмной стороной, и наступили месяцы Тьмы.

      Перед домом поместного поросенка Нафочки зажёгся Вечный Огонь. Остальным горожанам приходится пробавляться холодным светом гнилушек.

      Я еще в долгие летние дни наготовил лучины, однако пользоваться ею нужно осторожно: указ о прекращении огня никто не отменял.

      День 2457

      Сажаю зимнюю картошку. Под лопату. Земля еще мягкая, хотя и стылая, но не сегодня, так завтра придут морозы. Нужно поспеть – огород у меня большой, но запущенный.

      Палисадник засею скороспелыми подлунниками. От них и красота, и что погрызть будет.

      Работаю