Дверь Ноября. Валентина Осколкова

помойки! Здесь память, понимаешь? Ну, вот, помнишь… не знаю, там, любимую куклу детства?

      В голове всплыло что-то розовое, в рюшечках и с колокольчиком внутри.

      – Не помню.

      – Но ведь была у тебя, да?

      – Была. Розовая какая-то… в шляпке. Жуть. А, точно, её Юшей звали! В смысле, Рюшей, но буква «р» мне тогда не давалась. Ну, верх оригинальности вообще, – Янка покачала головой, не веря собственной памяти. Рюша в волнах розовых рюшечек! Это же надо – любимая кукла!

      – А ты помнишь… свою любовь к ней? – осторожно спросил Тот.

      – Бр-р, нет, конечно. Я была мелкая, безмозглая, и куклы у меня были соответствующие.

      А память безжалостно подсказывала: Рюшу подарил папа… Янка отвернулась и сердито прикусила костяшку пальца, стараясь привести себя в чувство.

      – Она где-то здесь, – Тот широко махнул рукой. Даже отвернувшись, Янка поймала это движение краем глаза. – Нет, та самая кукла, может, пылится в коробке на антресолях. Но твоя Рюша – здесь. Вместе с твоей любовью к ней. Когда ты выросла, ты её забыла. И Рюшу, и любовь. Выбросила из жизни – сюда.

      А Янка вспомнила того пингвинёнка из киндер-сюрприза. Значит, кто-то его тоже… выбросил? Любил… а потом выбросил. Вот его было жалко, куда жальче, чем дурацкую Рюшу.

      – Так! – Янка сердито подняла руку. – Хватит! Бог с ней, с этой глупой куклой, если ты сейчас заявишь, что надо бегать и искать её здесь…

      – Не, не скажу. Это я так, для примера.

      – А ты можешь наконец объяснить, причём здесь архэ?!

      – Свет первотварный. Сила творения, – непонятно ответил Тот, глядя на искру в своей ладони. И продолжил уже нормальным голосом: – В людях этот свет горит… но в таких, как тот мужик – гаснет. Архэ – изначальное – своей искрой зажжёт его заново. Вернёт из Ноября память, кем человек был и кто он есть… То есть уже не вернёт. Ничего не вышло. Этот мужик будет проваливаться сюда раз за разом, и однажды просто… Ладно, не грузи себя чужими проблемами, для этого я есть.

      «Какой полезный с-с-совет», – оценил внутренний голос, хотя то, что Тот не договаривает, царапало и тревожило.

      Выбросить из головы, не думать, какая разница, чужой человек…

      «Даже Тот сказал не грузиться», – успокоила себя Янка и вымученно улыбнулась.

      – Ну и что ты будешь делать?

      Тот пожал плечами:

      – Находить. Выводить.

      – Да нет же, я про архэ!

      Тот осторожно сжал кулак, вздохнул и затолкал в рот остаток сникерса. Прожевал, проглотил и вскочил на ноги:

      – Подарю Ноябрю.

      – В каком смысле?

      Из-под ежиной мордочки по губам неожиданно разлилась довольная ухмылка:

      – В самом прямом. Возьму и отдам сейчас архэ Ноябрю. Ему ведь и самому очень не хватает этого света. Пусть мёртвая земля хоть на капельку станет… живее.

      Тот спрыгнул на землю мимо ступенек и опять уселся по-турецки.

      Осторожно перевесившись через раму разбитого окна, Янка решила, что присоединяться на сей раз не будет, посмотрит так.

      Тот сосредоточенно чертил