Маленький сюрприз для мажора. Санна Сью

всё?

      – Мы друзья. Хорошие друзья, не больше – если тебя интересует, были ли между нами романтические отношения. Хотя даже не могу представить, какое тебе до этого дело.

      Шипинский усмехается. Так по-мужски довольно, что я понимаю: дело ему до этого точно есть. Правда, не совсем понимаю какое. Собственнический инстинкт? Дух соперничества? Мы были знакомы с Артуром слишком мало, чтобы говорить о ревности.

      – А после развода он остался бы отцом Марьяны? – продолжает допрос Шип, закончив радоваться.

      – Нет. Это невозможно. Марьяна не Вольцева, и я не хочу, чтобы их семья рассматривала её как одну из своих наследниц.

      – Хм-м… То есть он отказался бы от отцовства? На каких основаниях?

      – Из-за того, что я его обманула и женила на себе, выдав чужого ребёнка за его, – сознаюсь как на духу и тут же пугаюсь.

      Звучит это как-то не очень.

      – Что-о-о?! – Повышает голос Артур, и Марьяна на это реагирует визгом. Шип мгновенно сбавляет тон. – Ты идиотка? Зачем на себя клеветать? Ведь это неправда. Для того, чтобы его выгородить?

      Он злится очень заметно: глаза сверкают, руки сжаты в кулаки…

      – Ну и что мне с того, что Вольцевы подумают обо мне плохо? Мне не привыкать. – напоминаю ему о прошлом. – Мы вообще уедем и никогда их не увидим. А Ник, который нас с Маней буквально спас два года назад, останется незапятнанным.

      – Нет! – отрезает Шипинский и подаётся ко мне через стол. – Не будет мать моей дочери носить такое клеймо!

      – Господи, Артур! Ну что за глупости?! Кто об этом из посторонних узнает? Какое клеймо? Мы с Марьяной уедем, и про нас все забудут.

      Пытаюсь горячо отстоять свою позицию, но бесполезно.

      – Ты просто ничего не знаешь о моем мире, Арина. Когда в свет выйдет Марьяна Артуровна Шипинская, всех тут же начнёт волновать вопрос: а где же она была все эти годы? А кто же у девочки мать?

      – Ну тогда, может, вообще не стоит ей давать свою фамилию и объявлять наследницей? Я ведь не против того, чтобы вы общались.

      Говорю, а сама понимаю, как это глупо звучит, а Артур ещё и смотрит на меня как на идиотку. Становится стыдно.

      – Такого никогда не будет. Моя дочь будет Шипинской, – бросает он, отрезая тем самым любые возражения.

      – Хорошо, а какой тогда выход предлагаешь ты? – спрашиваю устало, засовываю дочке в рот последнюю ложку и подаю сок.

      – Признаться родителям в том, что вы сговорились.

      – А что это изменит? Папарацци и в этом случае пронюхают, что я была замужем за другим и Марьяна считалась его дочкой. Так только хуже выйдет: Ник рассорится с семьёй, а ещё в нашей стране запрещены фиктивные браки.

      – Это ерунда. Ваш брак просто аннулируют.

      – Но ты же не хотел клеймо на матери своей дочери, – припоминаю я его же слова.

      – Вот видишь, что ты натворила? – выплевывает Шипинский зло, и я тоже бешусь.

      Правильно! Давай всё валить на меня!

      – А можно ещё сказать, что ты меня подло обманул, выгнал на улицу беременной, а Ник