Былинки. Истории из жизни священника. Александр Балыбердин

мой друг, Вы еще молоды и не знаете, насколько всласть бывает власть. Причем любая: директора и учителя, офицера и священника, мужа и даже… вахтера.

      Услышав это, мой собеседник снова улыбается, но уже без той напускной, сектантской доброжелательности, как в начале.

      – Без обид? – спрашиваю я и протягиваю ему руку.

      Мы прощаемся, и я закрываю дверь. Гости звонят в соседнюю квартиру и продолжают свой обход, но мне почему-то кажется, что теперь их голоса звучат чуть иначе.

      15. Патриотический шаблон

      Показываю гостям города новый, недавно построенный храм.

      – Скажите, а почему у него купола такие странные? – спрашивает девушка в платочке, длинной юбке, сандалиях и с маленьким рюкзачком за плечами.

      – А что в них странного?

      – Обычно, русские купола похожи на шлемы, а эти на … – девушка на секунду замолкает, пытаясь подобрать нужное слово, – … ракеты.

      Чего, чего, а подобного сравнения я не ожидал, а девушка продолжает.

      – А еще, бывает, покрасят церковь в какой-то мультяшный цвет. Вообще, все эти новомодные западные влияния мне не нравятся. Как-то непатриотично. А ведь своего забывать не надо, правда?

      Спорить не хочется, но девушка, явно, ждет ответа.

      – Правда, – соглашаюсь я. – Вопрос только в том, что считать своим?

      – В каком смысле?

      – Ну, вот, например, храм Покрова на Нерли Вам нравится?

      – Конечно! – отвечает девушка.

      – А Вы знаете, что это чудо древнерусской архитектуры построили немецкие мастера…

      Ловлю в глазах девушки немой вопрос.

      – … которых император Фридрих Барбаросса прислал во Владимир по просьбе князя Андрея Боголюбского? Так что более «непатриотичный» храм надо еще поискать!

      Говорю и улыбаюсь, а собеседница, наоборот, серьезна, как никогда. В ее системе координат образовалась брешь, и корабль идет ко дну. Туда ему и дорога! Чтобы этому помочь, я добавляю:

      – Кстати, Успенский собор Московского кремля построил итальянец Аристотель Фьораванти, Исаакиевский собор – француз Огюст Монферран, а храм Спаса на крови – Альфред Парланд, предки которого приехали в Россию из Германии и Шотландии.

      Можно было бы продолжить, но быть занудным не хочется, и я итожу:

      – Поэтому, хотя «патриотический шаблон» и удобен, но мерить им все и вся не следует. Можно ошибиться.

      Смотрю на девушку. Она задумалась, и это именно то, чего я хотел.

      Часть 2. Когда это началось?

      16. Как я упал с колокольни?

      – Не бойся! Мы сто раз на нее лазили, даже ночью, и ничего!

      Мишка обвел взглядом старую заброшенную колокольню Троицкого собора, похожую на большой карандаш, торцом воткнутый в землю.

      – Или все же испугался?

      Я отчаянно замотал головой, пытаясь избежать позора. Хотя, честно говоря, лезть на колокольню мне не хотелось. Да ещё в такой жаркий день! Только пытаться объяснить это моим новым знакомым, бесполезно. Засмеют.