Помоги моему врагу. Инна Разина

остановился у обочины и пару минут сидел, не двигаясь. А дальше повернулся ко мне.

      – Прости, не надо было тебе этого видеть, – он даже не заметил, что перешёл со мной на "ты", но я решила не реагировать – не та ситуация. Просто сказала:

      – У него был красный шлем…

      – Да, знаю. Этого человека я как раз искал, когда встретил тебя в первый раз. И его подозреваю в покушении.

      – Кто это?

      – Мой враг…

      Я подождала, но он больше ничего не добавил. А я не стала уточнять, лучше в другой раз. Матвей Григорьевич отвернулся, ещё немного помолчал и глухо спросил:

      – Тебя отвезти домой?

      – Можно и в кафе, – удивляясь сама себе, ответила я. Он резко обернулся, посмотрел мне в глаза и вдруг улыбнулся.

      – Тогда давай просто погуляем по набережной. Это то, что мне сейчас нужно. Согласна?

      Я кивнула.

      Мы медленно брели вдоль подсвеченной вечерним освещением реки. Матвей Григорьевич молчал и хмурился. Видимо, расслабиться ему никак не удавалось. Я не знала, чем ему помочь, и просто шла рядом, не нарушая тишины. Мне такая прогулка скорее нравилась, можно было сосредоточиться на своих мыслях. А все мои мысли занимал оживший портрет. Сейчас, когда не видела лица парня, уже начала сомневаться, не ошиблась ли я. С какой стати мне рисовать этого человека? Я никогда с ним не встречалась и понятия не имела, кто он такой. Очень хотелось подробней расспросить моего спутника, но я понимала, что показывать интерес к парню неразумно.

      Мы сделали круг и вернулись к машине. Матвей Григорьевич привёз меня домой и проводил до подъезда, было уже совсем темно.

      – Спасибо, что побыла со мной. И что ни о чём не спрашивала. Я всегда считал, что помочь можно только делом. Но ты помогла, просто находясь рядом. Мне, и правда, сейчас легче.

      Он, похоже, не подозревал, что я молчала потому, что не знала, о чём говорить. Я и раньше считала себя не слишком находчивой на слова, а в таких ситуациях и подавно. Вот и теперь не могла придумать ответ, но он ему и не был нужен. Матвей Григорьевич осторожно взял меня за плечи и притянул к себе. Пока я в растерянности соображала, как поступить, наклонился и прикоснулся губами к моим губам. Наверное, если бы он проявил напор, я бы его оттолкнула. Но поцелуй был очень лёгким и нежным, как будто давал мне право выбирать, что будет дальше. А потом мужчина отстранился, улыбнулся, провёл пальцем по моим губам и ушёл.

      Поднимаясь в лифте, я ругала себя: "Чёрт, чёрт, что я делаю! Ведь не собиралась же с ним встречаться и всего несколько часов назад сказала ему об этом. Я пока вообще не понимаю, что чувствую. Всё смешалось в одну кучу: портрет, покушение, поцелуй… Правда, поцелуй мне понравился, даже очень! И его взгляд – когда он на меня смотрит, что-то откликается глубоко внутри. Всё, я устала, не хочу больше об этом думать. Пусть всё идёт, как идёт!"

      ***

      На следующий день я ехала домой с работы и прикидывала, как мне узнать побольше о парне с шлемом. Расспрашивать Матвея Григорьевича я не могла. Нет, просто Матвея – называть по имени-отчеству