Отец подруги и я – 2. Рокси Нокс

Глубоко просчиталась.

      Выхожу из института и вижу черный джип. Вот только не это! Сумасшедший старикан снова преследует меня. Прохожу мимо, делая вид, что не заметила его. Надеюсь, удастся проскочить мимо него.

      Михаил Петрович открывает дверь, которая чуть не отбросила меня в сторону.

      – Ауч! – возмущаюсь я. – Вы что творите?

      – Прости! – говорит Михаил Петрович. – Ты снова хотела от меня сбежать.

      – Вы же сказали, что приедете вечером, а сами дежурите у института, – хмурюсь.

      – У меня очень мало времени, Ксюшенька. Садись в машину, я тебе все расскажу. Еще раз повторяю: для тебя я безопасен. И пальцем не трону.

      – Клянетесь?

      – Клянусь! – торжественно говорит старший Востриков, положа руку на сердце.

      – Ладно, поверю вам.

      Открывает передо мной дверцу авто, и я сажусь в салон. Мне уже не особо страшно, хотел бы причинить вред – сделал бы это еще вчера, когда я почти уснула у него в машине. Но он доставил меня домой, хоть и наврал с три короба. Полцарства за общение – ну надо же! Сказочник дедушка Миша.

      – И куда мы едем? – любопытствую.

      – Ко мне домой. Не беспокойся. Мы только поговорим.

      Недоверчиво хмыкаю, но сижу на попе ровно. Честно говоря, меня разбирает любопытство. Есть у этого старика какая-то тайна – такое у меня предчувствие.

      Он привозит меня в свой огромный трехэтажный дом в новом районе. Недоступный забор, массивные кованые ворота. Джип въезжает во двор и ворота закрываются. Ловушка захлопывается у меня за спиной.

      А если он маньяк? О боже… Села к нему в машину среди белого дня. Если я пропаду, меня найдут по камерам, которые возле института. Эта мысль меня успокоила, и я вошла в огромный, сверкающий стерильной чистотой дом.

      – Красиво у вас тут, – поднимаю голову и вижу расписной вручную потолок, как в Сикстинской капелле.

      – Всю жизнь я окружаю себя красивыми вещами. И только в старости понял, что все это – пшик. Вещи ничего не значат, главное – люди.

      Охотно верю, что ему не хватает общения. Отвечает глубокомысленно, как и положено старикам.

      – Хочешь, проведу тебя по дому? – спрашивает.

      – Конечно, хочу. У Вас не дом, а произведение искусства.

      Хожу по роскошному жилищу Михаила Петровича, открыв рот, как по музею. Я не разбираюсь, что сколько стоит – но что-то мне подсказывает – в обстановку вложили бешеные деньги. У Тепляковых дом гораздо скромнее и минималистичнее.

      – Спасибо, милая. Дом после моей смерти перейдут к сыну.

      – У вас есть дети? – удивляюсь.

      Он кивает и приглашает меня в ботанический сад. Здесь стоят два плетеных кресла возле столика и качели с желтой подушкой. И зелень – много всякой зелени и экзотических цветов.

      – Мое любимое место в доме, – говорит старик, любовно осматривая кадки с растениями.

      – Здесь здорово, – соглашаюсь.

      – Сейчас подадут вино и сыр. И я начну свой рассказ. Вижу, что ты успокоилась и мне доверяешь – это хорошо. Не люблю наводить ужас