Блики, или Приложение к основному. Василий Иванович Аксёнов

повиливая, или воете.

      – Во всяком случае, не самоцель… Ты же историк.

      – Так и что?

      – И должен понимать, что эта самая свобода, какую ты в виду имеешь, не любит подолгу засиживаться на одном месте – то она в Афинах, то в Риме, то во Флоренции, то где-нибудь ещё, или одна, или с правами человека…

      – На мой век хватит… Ну так и?..

      – И до Китая доберётся.

      – Не понял.

      – И твои дети, ты же о них печёшься вроде больше, или внуки, так колесить за ней и будут, за твоей свободой? А смысл какой, если сюда же и придётся…

      – О-ой, перестань, пожалуйста, вот этого не надо. Не надо песен, старичок. Во-первых, на то она, Земля, и круглая – самим Богом предусмотрено. Во-вторых, ни детей, ни внуков ещё нет, значит, и говорить пока не о чем, в твоих понятиях. А в-третьих, уж от кого бы от кого, но от тебя-то это слышать не хотелось бы.

      – А почему?

      – Да потому.

      – Ну, всё-таки?

      – Противно.

      – Я ж ничего ещё и не сказал… сказал одно только: не знаю.

      – Не знает он… рассказывай вон девкам… А когда Мишку Натансона загребли, припомни, и перетрусивший до смерти Гоша, гузноблудец, среди ночи приволок к тебе – всё под диван вот этот запихали – баул Солженицыных, Авторхановых, Конквестов, Оруэллов и прочих евангелистов от террора, а ты, как Пешков маленький, взахлёб читал потом всё это, а?.. Забыл?.. Неделю носу не показывал на кафедре…

      – Нет, не забыл. И что?

      – Да ничего… Что, что… Я прихожу…

      – Не нервничай.

      – …Стою, кричу – нет чтобы пригласить – он вылетел, как обдолбанный, заблевал всю Карповку литературной рвотой – ох как расстроился, бедняга… мог бы и тут, зачем же было выбегать?.. Прямо как барынька из Достоевского… Точно как Пешков, хнычет мне в жилетку – всё, к чёрту, жить он здесь не сможет: что за страна-де!.. Он не знал!.. Забыл?

      – Нет, почему же… Ну и что?

      – Что – что, что – что… не помню, что там в решето… Учёбу забросил и уехал к маме… Ох, чёрт, прости, Ванька, прости… Ну, в самом деле, как-то автоматом…

      – Да ладно, – говорит Иван, – не бери в голову.

      И вроде пауза, но небольшая, такая вроде – в троеточие. И после паузы Илья:

      – Эх, старичок, – говорит, – старичок… Да, кстати, если ты христианин, то где отечество твоё?.. На небе, там и наследство… ха-ха-ха… так что не надо про берёзки. – И с подоконника долой. – А сколько времени? – И снова – после: – Прочитал я твои, словесник, рассказы. По-моему – дребедень… ты уж прости… страшилки детские. Что ни рассказ, то ружьё, и все палят – уж обязательно. Не можешь Чехова ослушаться?

      – При чём тут Чехов?

      – Так вот и я как раз о том же. По птичкам бы – куда ни шло… тех, правда, тоже жалко… по медведю… А они, что, у вас там только пьют всё да стреляются?

      – Кто?

      – Конь в пальто… Кто! Мужики.

      – Нет, почему?.. Живут.

      – И написал бы – как живут.

      – Знаешь!..

      – Да ладно, ладно, сочиняй. Только бы, старичок, и о читателе немного позаботился… так