Звездная жатва. Роберт Чарльз Уилсон

Тайлер рассеянно потянулся к пистолету. Его взгляд блуждал. Уильям подумал, что помутнение рассудка полковника не обязательно было следствием Контакта. Возможно, Контакт просто пробудил в нем старое безумие. От Тайлера исходил вполне осязаемый жар. Этот жар был опасен, и температура накала грозила подскочить от малейшего раздражителя.

      – Простите, если моя ремарка была дерзкой. Я слушаю.

      – Что будет дальше? Хотя бы по вашему предположению.

      Уильям задумался.

      – Полковник, вам больше не у кого спросить? Жена, подруга? Родственники? У меня в этом деле особой роли нет, я знаю не больше других.

      – Я не женат, – ответил Тайлер. – И родных у меня нет.

      Вот он, недостающий фрагмент мозаики Джона Тайлера: давнее, мучительное одиночество. Тайлер был одиночкой, и Контакт окончательно изолировал его от остального человечества.

      Мысль об этом была грустной и пугающей.

      – Полковник, я со всей серьезностью могу сказать, что вы задали чрезвычайно сложный вопрос. Вы и без меня понимаете, что все меняется. У людей новые запросы, они отказываются от старых привычек… и нам еще предстоит свыкнуться с этим. Думаю… когда-нибудь неудобные тела станут не нужны нам. Но до этого еще далеко. – Ответ Уильяма был абсолютно честным.

      Тайлер посмотрел на него страшным взглядом – отчасти испуганным, отчасти возмущенным, отчасти презрительным.

      – А потом?

      – Не знаю. Надо будет принять решение – коллективное решение. Но догадка у меня есть. Думаю, нашей измученной планете нужен ремонт, и очень скоро она его получит.

      Сделав по городу круг, они вернулись к воротам Белого дома. День двигался к полудню; заметно потеплело.

      Несмотря на опасность, Уильям устал от словесной дуэли с Джоном Тайлером. Он ощущал себя оставленным после уроков школьником, который считает минуты до свободы.

      – Ну что, полковник? – Он посмотрел Тайлеру в глаза. – Решили стрелять?

      – Выстрелил бы, если бы знал, что это поможет. Если бы чувствовал, что так можно вернуть хотя бы дюйм этой страны. Господи, я убил бы вас не моргнув глазом. – Тайлер сунул руку под куртку и почесался. – Но вы не представляете угрозы. Среди известных предателей вы – один из самых жалких.

      Уильям скрыл облегчение. «Пусть я и бессмертен, – подумал он, – расставаться с этим воплощением еще рано».

      К тому же как он объяснит свою смерть Элизабет? Она назовет его недотепой, и вполне справедливо.

      – Если думаете, что конфликт исчерпан, вы ошибаетесь, – сказал Тайлер. – Есть люди, еще готовые сражаться за страну.

      «Зачем сражаться? – подумал Уильям. – Страна ваша! Полковник Тайлер, берите ее!»

      Но эти мысли он оставил при себе.

      – Надеюсь лишь, – Тайлер отвернулся, – что остальные холощеные кони так же смирны.

      Уильям проводил полковника взглядом.

      Тайлер был человеком на грани. Оставшийся в меньшинстве одиночка, несущий мрачный груз каких-то старых грехов. Мир, в котором он жил,