Дочь от мажора. Рина Райт

пара секунд глаза в глаза, и словно не было этих лет. Есть только я и Назар. И эта дурацкая игра в гляделки. Никто из нас проигрывать не планирует. Наши взгляды ведут молчаливый поединок. Выпад с его стороны, с моей – отражение, моя очередь атаковать, его – отмахнуться с ленивым равнодушием. Назару первому надоедает игра. Он отводит взгляд в сторону, пробегаясь пятерней по прямым прядям цвета спелой пшеницы. А я залипаю на ленивых движениях его рук и тела. Всё такой же привлекательный. Разве мужчины имеют право быть настолько красивыми? Лицо, прорисованное лучшим художником, и тело, отточенное гениальным скульптором.

      Он молчит, прожигая взглядом стену за моей спиной, пока я внаглую его разглядываю, заполняя пробелы в памяти, скрытые от меня прожитыми врозь годами. Мне бы уже уйти, но ноги не слушаются. Назар словно магнитом меня удерживает. Без слов.

      Что чувствуют бывшие возлюбленные, когда случайно пересекаются? Неловкость, а ещё пропасть. Нельзя дотронуться до чужого. Обожжёшься. Это раньше было своё и родное. Сейчас – запретное.

      Громкая мелодия звонка на телефоне Назара наконец-то рассеивает туман, что окружал нас, отделяя от остального мира. Лунегов вздрагивает, но на вызов отвечает сразу.

      – Да, отец. Я уже в больнице. Что значит рано? Ты хотел, чтобы было поздно? – Я, не намереваясь больше подслушивать чужой разговор, хочу обойти Назара, но он хватает меня за локоть, не давая улизнуть. – Да не хороню я тебя раньше времени! Всё, иду. – Убирает телефон в задний карман джинсов. – Мы с тобой не закончили, Лиз.

      Закончили, Назар. Три года назад, когда я, мотая сопли на кулак, смотрела фотки с твоей свадьбы в Вегасе.

      – Как ты уже понял, я зря времени не теряла. Планирую и дальше так поступать. А теперь отпусти меня и иди навести своего отца. – Выдираю локоть из железной хватки, и не оборачиваясь покидаю больницу под перезвон миллионов осколков своего разбитого сердца. Мелодия могла стать такой красивой, если бы не была такой печальной.

      Надеюсь, Назар приехал ненадолго, иначе волнения Александра Владимировича отнюдь не беспочвенны. Как долго я смогу играть? И я не единственный актёр в этом спектакле. Ещё есть Стас, который, к слову, почему-то ждёт меня на крыльце.

      – Решил подбросить любимую жену, – отвечает на мой немой вопрос с кривой усмешкой.

      Выдавливаю улыбку и следую за мужем к его “лексусу”. Разговаривать с мужчиной нет никакого желания после его поступка.

      – Его приезд ничего не меняет, – произносит мой муж, после того как машина отъезжает от частной клиники.

      Почаще себе это повторяй, Стасик.

      Уверена, Лунегов-старший вернул Назара не просто так, и его приезд определенно что-то поменяет. Знать бы только что.

      Стас довозит меня до дома сестры и мамы. Они живут в одном шестнадцатиэтажном панельном доме и даже в одном подъезде, лишь с разницей в два этажа. Очень удобно, кстати. Мы с Марусей живём в городской квартире Лунеговых, тогда как остальные родственники проживают в большом доме на Южном, в десяти минутах езды от центра. Муж живет на два дома, и меня это вполне устраивает. Была б моя воля,