Долгая прогулка. Стивен Кинг

спазм. Гаррати почувствовал отвращение. Никакой романтики, никакой тайны. У парня схватило живот, только и всего, и по этому поводу можно испытывать только отвращение да еще своего рода животный страх. Гаррати ощутил позыв к рвоте.

      Солдаты чрезвычайно внимательно следили за Трейвином. Следили и выжидали. Наконец Трейвин не то согнулся, не то упал, и солдаты пристрелили его – со спущенными штанами. Трейвин перевернулся на спину, и на его обращенном к небу лице застыла неприятная жалобная гримаса. Кого-то вырвало, и он получил предупреждение. Гаррати по звуку показалось, что желудок этого пацана вывернулся наизнанку.

      – Он будет следующим, – деловито заметил Харкнесс.

      – Заткнись, – сдавленно бросил Гаррати. – Заткнись, будь так любезен.

      Никто не отозвался. Харкнесс начал смущенно протирать очки. Тот, кого вырвало, застрелен не был.

      Их весело приветствовала компания подростков. Они сидели на одеяле и пили колу. Они узнали Гаррати, вскочили на ноги и устроили ему овацию. Ему стало не по себе. У одной из девушек большие груди. Ее дружок не отрываясь смотрел, как они всколыхнулись, когда она вскочила. Гаррати решил, что становится сексуальным маньяком.

      – Посмотрите-ка на эти сиськи, – сказал Пирсон. – Боже ты мой!

      Гаррати захотелось узнать, девственница ли она; сам-то он оставался девственником.

      Они прошли мимо неподвижного, почти идеально круглого пруда, над которым клубился легкий туман. Пруд был похож на зеркало, задрапированное дымом и украшенное по краям таинственным узором из водных растений. Где-то хрипло квакала лягушка. Гаррати решил, что этот пруд – одно из красивейших зрелищ в его жизни.

      – Чертовски здоровый штат, – раздался впереди голос Барковича.

      – Этот тип чрезвычайно успешно действует мне на нервы, – медленно проговорил Макврайс. – Сейчас в моей жизни осталась одна цель: пережить его.

      Олсон вслух молился Деве Марии.

      Гаррати с тревогой посмотрел на него.

      – Сколько у него предупреждений? – спросил Пирсон.

      – Насколько я знаю – ни одного, – ответил Бейкер.

      – Хорошо, но выглядит он неважно.

      – Мы все уже выглядим не блестяще, – заметил Макврайс.

      Снова наступила тишина. Гаррати впервые отметил, что у него болят ноги. Точнее, ступни, а не икроножные мышцы, которые одно время беспокоили его. Он заметил, что бессознательно ступает на внешнюю сторону стопы, но время от времени наступает на покрытие всей стопой и вздрагивает. Он застегнул «молнию» на куртке и поднял воротник. Воздух по-прежнему был сырой и холодный.

      – Эй! Вон там! – весело воскликнул Макврайс.

      Гаррати и прочие повернули головы влево. Они проходили мимо кладбища, расположенного на вершине невысокого, поросшего травой холма. Оно было обнесено каменной оградой, а между покосившимися надгробными памятниками собирался туман. Ангел с поломанным крылом таращился на них пустыми глазницами. Птица-поползень сидела на верхушке