неВойна. Алексей Филатов

Он бродил по пустой квартире, пытаясь представить себе завтрашний день. Но ничего не получалось.

      На улице стемнело, зажглись фонари. Заработал лифт. Люди возвращались домой. Он давно научился угадывать по звуку, на какой этаж поднимается кабина. Он сидел на полу в прихожей и прислушивался. Лифт загудел. Сережа слышал, как он спустился вниз, потом потянулся наверх. Сережа замер. И лифт дотянул. Он распахнул дверь. Из лифта вышел дед.

      – Дедушка!

      Он рванул к деду и прижался к нему изо всех сил.

      * * *

      – Ба, а ты не знаешь, из-за чего папа с мамой поссорились?

      – Не знаю, милый. Бог им судья.

      – А они помирятся?

      – Захотели бы, так давно б помирились. А из черепков обратно горшок не склеишь. Ты на них-то не больно смотри, свой ум наживай.

      – Почему же они меня оставили? Чем я их обидел?

      – Ты тут ни при чем. Каждый, вишь, себя больше любит.

      – А дедушка говорит, что меня папа очень любит.

      – А ты его любишь?

      – Очень. Он к нам приедет? Он обещал!

      – Эвона! Обещал…

      Она приоткрыла сковороду, и последние слова потонули в шипении масла:

      – Нет у него ни стыда, ни совести.

      * * *

      Мама приехала в следующую субботу. Вслед за ней в дом вошел неизвестный Сереже человек. Он протянул влажную руку:

      – Дядя Виталий.

      Его усы шевелились как живые. Сереже стало неприятно. Руку он украдкой вытер об штаны.

      Сели за столом на кухне. Было как-то странно видеть рядом с мамой не отца, а чужого человека.

      – Где папа? – громко спросил Сережа.

      – Разве ты не знаешь? – мать пристально посмотрела на сына. – Он уехал.

      – Когда он приедет?

      – Он теперь живет далеко и не сможет приехать, – спокойно сказала мать.

      – Я могу поехать к нему? – в его голосе звенел вызов.

      Мать удивленно посмотрела на сына.

      – Тебе учиться надо, а не цыганствовать, прости господи, – бабушка поставила на стол чашки. – Ты-то, Наталья, где теперь жить будешь? – обратилась она к дочери.

      – У нас. Вещи Виталик уже перевез. Да, – она ласково взглянула на Сережу, – ты можешь как-нибудь приехать к нам в воскресенье.

      – Мне и здесь хорошо, – буркнул он, не поднимая глаз.

      – Вы расписываться собираетесь или как? – вступил в разговор дед.

      – Да, заявление мы уже подали.

      – И фамилию менять будешь?

      – И фамилию, – Наталья отвела глаза.

      – Только мне фамилию менять не надо! – выкрикнул Сережа. – Мою фамилию мне оставьте – Шутов!

      Он выскочил из-за стола. Хлопнула дверь. Дед встал.

      – Вот что, – его голос звучал глухо, но твердо, – ты, Наталья, пока сюда не приезжай. – Он обвел взглядом сидящих за столом. – Вишь, что наделали. Живите как хотите, а в его жизнь не лезьте.

      – Как скажешь. Я тут денег принесла. Возьмите, пригодятся.

      – И не думай. Не возьму. Проживем как-нибудь, чай не война.

      – Ну мы пойдем, пожалуй, – Виталий поднялся. –