Покинутая 2. Огонь в сердце. Дора Коуст

я уйду? – эти три слова дались мне крайне тяжело.

      Я чувствовала, что мне не хватает воздуха. Дышать становилось все тяжелее. Информация, добытая мною у Сестры Офелии, то и дело вспыхивала перед глазами. Ошеломлена, обескуражена, выбита из колеи. В голове поселилась пустота, но я точно знала одно: я должна отсюда уйти.

      Так и не услышав ответа на свой вопрос, я рванула с места. В коридор я фактически вывалилась, игнорируя оклики куратора. Дверь, ведущую на улицу, я толкнуть успела, а вот выйти нет.

      Меня крепко схватили со спины. Ощутив сопротивление, мужчина сжал меня еще сильнее. На то, чтобы занести меня в комнату отдыха, ему потребовались минуты. Усадив в кресло, он стиснул мои плечи, не давая подняться.

      – Успокойся! – приказал он твердо, и я не посмела ослушаться.

      Этот свой тон он применял крайне редко к студентам, но каждый знал, что лучше куратора в таком состоянии не злить.

      Я не успокоилась, просто не смогла. Сидела в кресле ровно, не предпринимала попыток встать, пока мужчина наполнял стакан водой и подавал его мне, но сердце мое в этот момент стучало с невероятной силой.

      – Я повторю свой вопрос: что ты знаешь о своих родителях? – сел он на стул рядом со мной, но легче не стало.

      Наоборот, я лишь разозлилась.

      – Это допрос?

      – Что? Нет. Конечно, нет, – тон его мгновенно изменился, стал мягче. – Но ведь глупо отрицать очевидное. Я пересматривал сегодня твое личное дело. Ты родилась в ночь, названную «Страдсбурным пепелищем». Ты знала, что естия погибла именно в ту ночь? В ее крыле был пожар.

      – Вы хорошо ее знали? – задала я свой вопрос, проигнорировав вопросы мужчины.

      – Достаточно, чтобы помнить, как она выглядела в твоем возрасте. Вы невероятно похожи, слишком похожи…

      – Я не хочу об этом говорить.

      Это решение далось мне легко. Удивительно, насколько сильно я хотела узнать больше о своих родителях, найти их и как быстро при этом пошла на попятную. Сейчас возможная правда пугала меня.

      Я не могла быть дочерью естийя и естии. Просто не могла, потому что… Я не находила причин, почему в таком случае они отдали меня в Дом Покинутых. И как в мое появление на свет вписывается полуорчанка?

      – Если Амбер твоя мать… Павлиция, ты понимаешь, кто в таком случае может быть твоим отцом? – не унимался куратор.

      – Ответьте мне на один вопрос, галеций. В окружении естии когда-нибудь находилась полуорчанка с седыми, темно-серыми волосами?

      – Насколько я помню, нет. С чего такой вопрос?

      Слова мужчины я снова проигнорировала:

      – Еще вопрос: в котором часу умерла естия?

      – Я не знаю таких подробностей. – Куратор хмурился, не понимая, к чему я веду.

      – И последнее. Естия носила под сердцем ребенка в день своей смерти?

      На этот раз преподаватель думал над ответом долго. Чем больше минут утекало сквозь пальцы, тем спокойнее становилось у меня на душе, тем сильнее сам мужчина разочаровывался.

      – Насколько