Время умирать. Михаил Костин

более наглеть, никто не решался.

      Мы остановились немного поодаль. Постояв минуту, другую, отшельник толкнул меня в плечо и уверенным шагом направился к охранникам. Недоумевая, я последовал за ним.

      – Куда прешь, старый! Не видишь – очередь! – прорычал один их стражей, указывая короткой дубинкой на толпу внизу.

      – А мы заплатим, – ответил Ирк и показал мужику несколько медяков. Тот почесал затылок, оглянулся и сказал:

      – Еще добавишь?

      Ирк добавил две монеты, отчего вышибала ощерился и отступил, разрешая нам пройти.

* * *

      Внутри было душно, тесно и очень накурено. В дверях нас встретил половой, разбитной малый лет двадцати.

      – Добрый вечер, господа. Посидите здесь, – указал он на широкий подоконник. – Места скоро освободятся, а я пока принесу вам пива… презент от заведения!

      – Долго же он будет нести, – пробурчал я, оглядывая огромную толпу, поминутно требующую выпивки.

      – Пусть несет подольше, – ответил Ирк. – Мы сюда не пьянствовать пришли, а послушать, о чем нынче болтают. Может, посчастливится, и узнаем что-нибудь о темных делишках служителей Ордена.

      Идея подслушать разговоры посетителей именно в этом заведении меня удивила. Вокруг стоял такой галдеж, что звенело в ушах, и долетавшие до нас обрывки фраз перемешивались в самый неимоверный винегрет.

      – Почему именно здесь? – спросил я.

      – Ха, это не просто харчевня, – улыбнулся Ирк. – Это самое популярное из всех заведений свободного типа. То есть здесь не стоит опасаться облав или обысков. Каждый, у кого есть деньги, может расслабиться, отдохнуть и не думать, что ночью его арестуют или перережут глотку. Те, кто сюда захаживают, как правило, люди серьезные, слов на ветер не бросают, и потому истории у них чаще всего правдивые.

      – Что ж мы сюда сразу не пошли? – нахмурился я.

      – Надо было удостовериться, что за нами никто не следит, – ответил отшельник.

      – И?

      – Вроде все нормально, соглядатаев нет, – ответил Ирк и стал внимательно вслушиваться, силясь разобрать тот или иной разговор.

      Он внимал речам юрких уличных торговцев, затеявших перекусить среди долгого дня, накрашенных девиц, ражих приказчиков из купеческих лавок, и всяких темных личностей, которых в зале было с избытком. Я тоже пытался вслушиваться, но от постоянного гама уже болела голова, а среди ароматов табака, лука, пива и пота дышалось трудно. Но я не сдавался, и мое упорство вскоре принесло первые плоды. Так я услышал, как вдрызг пьяный мужик, сидевший неподалеку, заявил двум своим собеседникам, явно не местным, что, несмотря на всю показную жестокость, положение новых хозяев в городе было довольно шатким. С его слов, ночь новому герцогу не принадлежала. Хотя после наступления темноты почти во всех кварталах запрещалось выходить на улицы, а сами улицы перегораживались цепями, рогатками и бревнами, – в Бонвиле царил хаос. Каждую