Не первая Вера. Ольга Сурина-Чистякова

ей от времени, не то кирпичом на мягкой желтоватой бумаге или ткани, и пожала плечами: «Муть какая-то…». Записку она подобрала с пола перед большим чугунным горшком. Женщина заглянула в широкое горлышко: там что-то мерцало. От этого в глазах зарябило, как когда входишь из темноты на солнечный свет. Она устало потерла глаза, сунула странную записку в карман, и неспешно продолжила мыть полы на втором этаже в зале бытовой утвари девятнадцатого века.

      Было уже семь вечера, музей был закрыт. Посетители и руководство разошлись. На первом этаже, охранник разгадывал очередной сканворд. Рядом с ним делала домашнее задание Лиза – внучка Любовь Михайловны; ждала, пока та закончит со своей подработкой к пенсии и они вместе отправятся домой. Тихонько играло радио. За окном начался унылый октябрьский дождик.

      Лиза жила недалеко, всего в паре кварталов. Родители возвращались с работы поздно. Ей не хотелось сидеть дома одной, поэтому три раза в неделю она, после музыкалки, шла сразу в музей, где подрабатывала бабушка. Здесь девочка оставляла школьный рюкзак и одежду в служебном помещении, до закрытия таскалась по залам, глазея в сотый раз на достопримечательности и ценности, которыми гордился местный музей. Экспонаты редкостью на её взгляд, конечно, не являлись, иначе их бы забрали в федеральный государственный музей: печные горшки, вышитые рушники, массивные угольные утюги, коромысла и резная детская люлька. Пожалуй, по-настоящему ей нравились только ковры местных умелиц и кости мамонтов, которые каждое лето вылавливали рыбаки из местных рек. Она гадала: «Откуда брел этот мамонт? Был он один или их переправлялась через реку большое стадо? Как археологи могут отличить челюсти и кости мамонтов от коров, например?». Осмотрев все местные «богатства» в очередной раз, и не найдя ничего нового, Лиза бралась за уроки.

      Когда Лиза доделала самую последнюю нелюбимую математику, перед крыльцом налило порядочную лужу. Любовь Михайловна уже домыла пол, убрала ведро и тряпку:

      – Лизок, ты закончила уроки? Сейчас я немного отдышусь, и пойдем, – она глянула в окно:

      – Хоть бы дождик перестал. Мы с тобой без зонтика.

      Присев на табуретку, старушка вытерла пот со лба и вытащила из кармана записку, которую нашла на полу на втором этаже. Глянув ещё раз на странную бумагу, протянула её охраннику:

      – Вот, смотри, на втором этаже валялась около «Великана» (так прозвали самый большой в музее горшок на сорок литров). Сперва подумала, что кто-то из посетителей обронил, хотела выкинуть. Потом смотрю, буквы чем-то накарябаны и бумага не бумага, а не понять что…. Завтра ты отдай Светлане Юрьевне, как придёт с утра. Может, из хранилища потеряли?

      Охранник Валерий, тоже на пенсии, протянул руку и без интереса прочитал записку:

      – Балуется кто-то, скучно жить… Ладно, отдам, мне не трудно, – он положил «послание» на стол.

      Лиза собрала рюкзак и уже начала натягивать шапку, когда взглянула на смятую желтую бумажку на столе. Пока бабушка одевалась, Лиза её прочитала, и глаза округлились от удивления! Как можно было не предать значения?! Выбросить?! Тут же говорится о спасении жизни!

      – Бабушка, ба, ты это у «Великана» нашла? Рядом на полу? Может это из него выпало?

      – Да, где-то там, а что? – Любовь Михайловна уже направилась к двери, – Пойдём.

      – Нет, мы же должны помочь! Видишь? Тут «умоляют» и «скорее» написано!

      – На заборах тоже пишут, – устало буркнул Валерий и уткнулся обратно в сканворд.

      – Баб, ты постой тут, я быстро гранит в зале геологии возьму ненадолго, ладно? – Лиза с готовностью сдернула шапку.

      – Ты с ума, что ль, сошла? Веришь ерунде всякой! Пойдем, говорю. Там уж, наверное, мать с отцом вернулись, голодные… – Любовь Михайловна махнула рукой.

      – Ну, бааааб!!! – непривычно заканючила Лиза, – Но ведь это минутка! Ну, …баааб…

      – Да я уж полы там везде протерла и свет выключила, – не уступала Любовь Михайловна, уже досадуя, что внучка увидела эту проклятую записку.

      Лиза решительно направилась к лестнице:

      – Всего минутку и пойдем!

      Вздохнув, Любовь Михайловна пошла вслед за внучкой, которая зажав записку в левой руке, уже скакала по лестнице на второй этаж.

      Поднявшись, и включив свет в залах второго этажа, они зашли в «Геологию». Там Лиза, прекрасно зная расположение экспонатов, уже открывала стеклянный стеллаж с горными породами региона.

      – Постой, ты! Ещё уронишь чего-нибудь! – заволновалась бабушка. Лиза обернулась, победно держа на ладони кусок серого непримечательного гранита.

      – Это он? Да?

      – Да, да. Запомни, откуда взяла, на место вернешь! – строго ответила Любовь Михайловна.

      – Что тут запоминать-то?! Подписано ведь всё, – отмахнулась Лиза и поспешила в зал бытового инвентаря. Там она по-хозяйски огляделась. Спросила ещё разок для верности:

      – Ты вот тут прямо рядом с «Великаном», на полу нашла, да?

      – Да. Ты что делать-то надумала? – Любовь Михайловне эта затея начинала казаться уже не просто ребячеством,