Тень за твоей спиной. Инна Разина

сидела в кресле, сгорбившись и беспомощно повторяя:

      – Деточки мои, как же так?

      Когда я останавливалась рядом, она поднимала голову и снова спрашивала:

      – Машенька, как же это? За что?

      В квартире постоянно толклись соседки, кто-то из них приносил еду, мыл посуду и беседовал с органами опеки. Слоняясь из комнаты в комнату, я слышала, как женщины тихо обсуждают между собой новости:

      – Конечно, этот Колесников сам был за рулём! А шофёр просто взял вину на себя. Небось заплатили огромные деньги, вот и согласился.

      – Совсем совести нет у людей: объявили погибших виноватыми! И никто разбираться не станет. Где Колесников, а где мы – обычные люди!

      – Да кто он такой-то? Вроде не депутат, а бизнесмен. А в телевизоре часто мелькает вместе с разными шишками!

      – Да кто ж его знает? Одно понятно – денег куры не клюют, и с властью дружит. Его, поди, и допрашивать не будут.

      – А я в газете читала, что Колесникова в той машине не было. Вроде, его в это время в другом месте видели.

      – Вот сволочь! Алиби себе уже состряпал.

      – И ведь ни копейки помощи не предложил! Господи, как они теперь жить-то будут: стар да млад? На что?

      Пока соседки судачили, а бабушка плакала, мы с сестрой были предоставлены сами себе. Алка умудрилась простудиться и сильно кашляла. Когда представители органов опеки в очередной раз заглянули к нам домой, у сестры уже была высокая температура. Вызванная немедленно скорая забрала её в больницу с подозрением на воспаление лёгких.

      Следующим утром я присела рядом с бабушкой и взяла её за руку.

      – Бабулечка, давай съездим к Алке в больницу, отвезём передачу? Я сейчас схожу в магазин, куплю что-нибудь, а ты собирайся, ладно?

      Бабушка вытерла мокрые глаза, ласково погладила меня по голове и кивнула. Когда я уже уходила, к нам опять заглянула соседка с тарелкой пирожков.

      Я долго бродила по торговому залу, пытаясь понять, что может пригодиться сестре. Взяла её любимые конфеты, бутылку воды, сок и печенье. Когда вышла из лифта, увидела, что на площадке толпится много людей, а дверь нашей квартиры открыта нараспашку. Одна из соседок быстро подскочила ко мне, обхватила за плечи и отвела к себе. Усадила на диван и, пряча глаза, пробормотала:

      – Не надо тебе домой, деточка. Побудь пока у меня.

      Не задавая вопросов, я кивнула, легла и отвернулась лицом к стене.

      У добродушной соседки я прожила неделю. Она же взяла меня с собой на кладбище – всю мою семью хоронили в один день. А на следующее утро приехали органы опеки и забрали меня в детский дом. Сестру я больше никогда не видела.

      ***

      В понедельник утром я собиралась на работу, стараясь не думать, как буду смотреть шефу в глаза. Внезапно зазвонил мобильный, и на экране отразился номер Колесникова. С трудом поборов желание отключить телефон, я нажала кнопку.

      – Привет! Жди меня через полчаса у подъезда.

      – Артём Владимирович… – с возмущением начала я, но он меня перебил:

      – Успокойся, я не на свидание тебя зову… пока, а работать.