Сокровища мертвых. Борис Бабкин

вам не хворать, – ответил тот. – Мне вот что знать хочется: зачем Василию, это я про брата, иконы понадобились? Я вас спрашиваю потому, что вы тоже вроде как иконами интересовалися. Помните, говорили, что Гришка Натку и увел из-за икон. А тут сестренка Гришкина появилась, и вы до нее хаживали. Так что скажете, племяши?

      – А чего говорить-то? – пожал плечами Василий. – Дядьки Василия сыновья этим делом занимаются. А стоят доски очень прилично. Вот и сестра Гришкина тоже про них спрашивала. Правда, ей желательно глянуть, чтоб оценку дать верную.

      – Только для этого? – уставился на него немигающими глазами Лука Демьянович.

      – Так она говорила, – поддержал брата Олег.

      – А что, – кивнул Лука Демьянович, – надобно узнать, что за богатство я имею. Надо будет показать этой бабенке иконы. Как ее кличут-то?

      – Надька, – ответил Олег. – Фамилию не знаем. Если незамужняя, значит, Постанова, как у Гришки покойного.

      – А чего вы не подмогли Григорию, когда Ванька с вертолета на крышу прыгнул? – усмехнулся Лука Демьянович.

      – Да вы же говорили, чтоб не влезали, – обиженно напомнил Олег.

      – Пожалел вас. Он бы вас обоих убил. А у речки не стал Иван кровь проливать, сына постеснялся. – Старик рассмеялся. – И ведь придумал, злыдень, – под лед вместе с бабой неверной нырнул. Ее нашли, а его до сих пор мертвым объявить не могут.

      – Так звать вам Надежду или нет? – спросил Василий.

      – Надобно будет, сам кликну. А вы вот что, племяши мои милые, ежели голову мне дурить мыслите, зазря надеетесь. Я старый, но из ума не выжил. И с вас шкуру спущу, ежели прознаю, что обмануть решили. Пошли вон!

      Братья вышли.

      – Филимон Лукич, – приоткрыв дверь бани, негромко позвал длинноволосый парень, – до вас сообщение имею.

      – Ну что там, Песец? – спросил Филимон.

      – К Луке Демьяновичу Торовы приходили, – Песец вошел, – и баба приехала, сестра Гришки Постанова.

      – И что?

      – Так она придет к Луке Демьяновичу смотреть иконы. Торовы говорили, что сестра Гришкина…

      – Когда она придет? – перебил его Филимон.

      – Не знаю.

      – Что за баба? – спросил Штейн.

      – Сестра убитого любовника жены Денова, Людоеда. Он из лагеря бежал…

      – Надо опередить ее, – перебил его Штейн.

      – Гришка тоже виды имел на иконы, – кивнул Филимон. – Поэтому и соблазнил бабу Денова.

      – Ее нельзя отпускать, – зло проговорил Штейн.

      – Держи, Песец! – Филимон сунул в карман Песца пятьдесят долларов.

      – Благодарствую, Филимон Лукич, – пробормотал тот.

      – Иди, – махнул рукой Филимон, – и если что узнаешь, махом ко мне.

      – А что дальше? – спросил Штейн. – Если эта баба ввяжется…

      – Посмотрим, что и как будет. Если вдруг иконы сумеет взять, далеко не уйдет, из района я ее не выпущу.

      – Сможешь?

      – Без вопросов.

      – Надо посмотреть иконы, и желательно сегодня.

      – Я же сказал – посмотрим.

      – Сестра, говоришь,