Невероятные приключения Лизы Царёвой. Анна Юрьевна Камская

спустилась по ступенькам, выбежала из подъезда и понеслась, куда глаза глядят.

      Мелькали испуганные лица, слышались чьи-то крики, но все казалось сумбурным и смазанным. Голова кружилась. Я не контролировала себя. И в какой-то момент просто осела на асфальт без сознания.

      Очнулась в больнице, перевязанная практически с ног до головы. Оказывается, Славик меня не только в плечо пырнул, но еще и в ногу два раза и по спине успел проехаться.

      Медсестра как раз собиралась делать мне укол, и я проснулась. Последовали бурные объяснения, медсестра пыталась удержать меня в кровати, а не дать вскочить на ноги. Затем в палату вошел милиционер и начал пытать меня с пристрастием, несмотря на упреки подоспевшего врача.

      Потом в палату влетела бледная как мел мама и красный от волнения папа, и в этой комнате случился самый настоящий сумасшедший дом. Бедного врача никто и не слышал.

      Под конец, как и полагается хорошему роману, в палату вошел Павел. Думаете, благодаря кому я очутилась в больнице? Он только потом рассказал всю историю целиком. Оказывается, когда я упала в обморок, ко мне тут же бросилось несколько прохожих. Было удивительно и приятно это слышать, зная, какой у нас сейчас «отзывчивый» народ. Редко от кого можно дождаться помощи. По счастливой случайности как раз в этот момент Павел выходил из магазина и увидел меня. Сумки с продуктами оказались на земле, я – в машине, а чуть позднее – в больнице.

      Павел был человеком с чувством совести и долга, поэтому не покинул больницу, пока не узнал, что именно со мной произошло. Он просидел в коридоре до поздней ночи, где и познакомился с моими родителями.

      А на следующий день он ну просто не мог не проведать свою «подопечную».

      С тех пор мы уже три года вместе и расставаться не собираемся.

      В больнице я пролежала две недели, пока не затянулись раны. С тех пор у меня остались глубокие уродливые шрамы. Не только на спине и ноге, но и на душе. Когда я вспоминаю случившееся, меня начинает трясти. Паша говорит, что у него руки так и чешутся пристукнуть этого гада. Слава, правда, сейчас далеко. Отдыхает себе на зоне. Не помню, сколько ему дали, лет двадцать пять, по-моему, а может, больше. Помню только, на суде возмущалась, что мало.

      Он ведь не только на меня покушался. Мне, как ни странно это говорить, просто повезло. Слава до этого двух девушек убил. Убил, расчленил и закопал. Насмотрелся в Интернете страшных роликов, вот «крышу» и снесло. Девушек он убил на своей даче. Меня тоже туда приглашал, «встречать рассвет», но я, опять же не знаю почему, отказалась.

      Самое удивительное, что в Универе сначала никто ни о чем не знал. Мы с Настей и Юлианой в те времена были неразлучным трио. Разумеется, я с ними поделилась всеми страшными подробностями. Они распустили слух, что у меня аппендицит, и все поверили.

      Правду говорят, что друзья проверяются в горести. Подружки поддерживали меня, как могли. Но лучшие подруги всегда только до первого парня. Оказалось, что Юлька положила глаз на Пашу. Не выдержав, я однажды поставила ее