Гром гремит дважды. Капкан. Мила Бачурова

как в школе было? – поинтересовался я. – Сразу в борцы попал?

      – Не сразу. Сначала, как всех, на производство отправили. Где-то через год я попробовал – и прошёл.

      – Продержался три раунда против борца?

      – Три? – удивился Ксиаози. – Нет, у нас было – один. Я как соперника увидел, сразу понял: либо я его сейчас валю, либо до конца раунда мне не дожить. Ну и кинулся на него… Чонган его звали. Нормальный парень оказался, мы с ним потом соседями по комнате были.

      – А на службе у Хуа чем занимался?

      – Ну… Сначала – со старшим ходил. Пошлют – делаем.

      – Например?

      – Ну, например… Например, поднимают нас, говорят: нужно передать привет такому-то человеку. Мы идём и передаём привет. Почему, за что – нас не касается. Тому главное узнать, от кого. Потом очухивается и сам выводы делает. Бывало конкретно: забрать долг, столько-то. Идём, работаем. Бывало и просто так гоняли, подай-принеси. В основном так, конечно. Пару раз на турнирах выступал межклановых. Два года назад до финала дошёл, дрался там с Чжоу. Проиграл… – Ксиаози вздохнул.

      Я вспомнил, что межклановые турниры проводились не только и не столько с целью развлечения. Ещё Вейж рассказывал, что таким образом кланы разрешали спорные вопросы. Можно себе представить, как «обрадовались» Хуа, когда Ксиаози слил финал, и клану пришлось идти на уступки.

      – С тех пор меня сильно подвинули, – подтвердил мою догадку Ксиаози. – Поставили на бои.

      – Это как? – заинтересовался я.

      Ксиаози разговорился, уже чувствовал себя свободно, развалился на стуле.

      – Как… Это жесть, – сказал он. – Таблетки дают такие, что даже волосы дыбом становятся, глаза из орбит вылезают. Хочешь – стенку кулаками молоти, пока стенка не закончится. Ну и на ринг. Это не турниры, это просто… Ну, как бы турниры, но не официальные. В клубах. Пацаны их «ямами» называли. Упал в яму – не выберешься. Платили неплохо – за победы. Но когда каждый день, обдолбанный, получаешь по башке, потом эти деньги не знаешь, куда потратить. Только на бухло и уходят, чтоб отвлечься немного. Два месяца там пробыл. Потом мой старший слово замолвил – вытащили. И опять снизу начинал.

      Я с интересом выслушал эти подробности кланового бытия. Не везде всё было устроено одинаково, жизнь в каждом ключе бурлила особенным образом.

      – Здесь тоже придётся начинать снизу, – сказал я. – Думал об этом? И этот низ будет гораздо ниже, чем у Хуа.

      – Да дело-то не в этом, – поморщился Ксиаози и сделал глоток остывающего чая. – Мне бы с колёс слезть. Остальное – неважно.

      – А зачем слезать-то? Чем они тебе мешают?

      – Мешают… Мешают! Сам не понимаешь?

      – Догадываюсь. Но хочу услышать твою версию.

      Ксиаози вздохнул и развернул мысль:

      – С девчонкой я познакомился, пока в «яме» был. Серьёзно всё. Я просил, чтоб меня на другие таблетки перевели. Знаешь, что мне сказали?

      – Могу представить.

      – Можешь представить… А мне и представлять не надо. Сказали: «Таким, как ты, лучше не размножаться».