Нож в сердце рейха. Виктор Карпенко

едет на фронт. Хотя еще не совсем на фронт, но скоро там будет. Почему же нет радости, а на душе тоскливо? Не потому, что на фронте могут убить. Нет. Смерти Федор не страшился. По молодости уверен был, что она его минует. Тогда почему? Из-за деда – единственного родного человека, связывавшего его с родной деревней, с прошлой жизнью? А может, из-за Анны? «Чего же я, дурак, ходил так долго вокруг да около… Когда теперь встретимся?»

      II. Школа

1

      В Новосибирск поезд пришел рано утром. Вокзал еще не шумел, не горел своей суетливой жизнью, хотя в зале ожидания яблоку негде было упасть. Половину зала занимала воинская команда, ожидая сборного эшелона из Барабинска, на лавках, а большинство на полу, подстелив под бок что придется, расположилась гражданская публика: кто сидел, кто спал, а кто тихонько разговаривал.

      Военного коменданта Федор нашел быстро. Предъявив предписание, попросил помочь.

      Усталого вида капитан, возвращая документы, сказал:

      – Повезло тебе, парень. В шесть утра машина должна прийти из воинской части, которая тебе нужна. Так что будь поблизости.

      Не успел Федор еще отыскать себе место, как рядом с ним оказался мужичонка лет сорока, в телогрейке, шапке-ушанке, вида неприметного, заросший волосом, как говорится, по самые брови.

      – Иди за мной. Дело есть, – проговорил он мимоходом и направился к еще не занятому никем простенку возле полуколонны.

      Федор последовал за ним, недоумевая, зачем он тому понадобился.

      – Я видел, как ты разговаривал с комендантом. На призывной пункт собрался? – озираясь по сторонам, спросил мужчина.

      – А тебе что до того? – насторожился Федор.

      – Хочу предложить выгодное дело: на призывном все вещи отберут, переоденут в военку, а на тебе такой тулуп… Загляденье, а не тулуп.

      – Да. Дед шил. Из медвежьей шкуры…

      – Так вот я и говорю: зачем такое добро даром отдавать. Складские все равно его за водку на сторону загонят. Давай меняться: я одежонку попроще найду тебе по плечу, да еще деньжат накину. В обиде не будешь…

      – Нет, – решительно боднул головой Федор. – Иди, куда шел!

      – Как скажешь. Только я хотел по-хорошему.

      Вскоре мужик уже был у выхода из вокзала.

      – Правильно сделал, что его отшил, – подала голос сидевшая на узлах пожилая женщина. – Тут, на вокзале, немало шушеры всякой ошивается. Все норовят что-нибудь умыкнуть. Народу-то много…

      – А как же патруль? – кивнул Федор в сторону проходивших военных с красными повязками на рукавах шинелей.

      – Военные-то? Так они все больше за солдатиками присматривают. Им не до воришек… О! – кивнула в сторону женщина. – Уж не по твою ли душу компания…

      Федор скосил глазом: перешагивая через расположившихся на полу пассажиров, в его сторону направлялись трое – два дюжих коренастых мужика, похожих одеждой на путейских рабочих, а третий – уже знакомый ему прилипало. Подойдя вплотную, один из путейских хрипло выдавил:

      – Сымай, паря,