Зона влияния. Вера Сергеевна Герасимова

парень наконец-таки приехал, причем сам меня нашел в зале без звонка. Видимо, выдала коробка на столе. Он расплатился со мной, дал на чай, а потом сказал: «Теперь можно и поесть» и пошел заказывать себе еду. Я же ушла. А спустя несколько минут он мне позвонил и в приказном тоне спросил, почему я это сделала. Суть была в том, что он собирался посидеть и пообщаться в «Маке» со мной. Ведь в обязанности курьера это тоже входит…

      Вообще, много людей пыталось со мной «замутить», когда я им что-то доставляла. Мне предлагали выпить кофе, просили номер телефона, предлагали подвезти. Как-то пришлось везти смеситель на стройку, где работали какие-то мексиканцы. Самый главный из них очень долго заполнял форму приема товара, и из-за этого я так же долго терпела на себе оценивающе-похотливые взгляды остальных строителей. В конце они посчитали своим долгом сказать: «Мы всегда тут – приходи».

      Ненависть к людям вскипала во мне, а потушить огонь я не могла. Все советы, позаимствованные из американской философии: начинать день с позитива, улыбаться, несмотря ни на что, быть доброжелательной, – не помогали. Но один случай заставил меня опомниться.

      Поздно ночью я ехала в метро с тортом в район Сильвер-Лэйк. По пути на одной из станций в вагон зашел инвалид. Без ног. Его туловище – единственное, что осталось от тела – располагалось в хилом кресле с огромными колесами явно от другой модели. Медленно двигаясь из одного конца вагона в другой, он просил милостыню. Когда оказался примерно в двух-трех метрах от меня, я решила, что лучше мне поднять мой торт на сидение, чтобы инвалид случайно не задел его. Но при подъеме я ухватилась лишь за одну ручку пакета. Из-за этого сама коробка одним концом наклонилась в сторону. Я сразу разволновалась из-за дизайна торта, ведь он мог испортиться. «Какого черта этот хренов инвалид здесь катается», – злилась я, лапая коробку.

      Самое неловкое в этот момент было то, что, когда я поправляла торт в пакете, этот человек как раз остановился около меня, думая, наверное, что я готовлю деньги для него. Меня это напрягло и взбесило. Равнодушно, ни разу не посмотрев в его сторону, я продолжала возиться с пакетом, будто в нем была заключена вся ценность моей жизни. Человек без ног продолжал стоять около меня. Не выдержав, громко и с ненавистью я сказала: «I have no money!» И он проехал дальше.

      Эта сцена до сих пор очень ярко транслируется в голове и не дает покоя. Уже потом я говорила себе: «Какого черта?! Это же человек, у которого ног нет! Какой, к чёрту, торт?!» Благодаря этой сцене я, наконец, смогла посмотреть на себя со стороны и осознать, что гнев взял надо мной вверх. Но если для того, чтобы взглянуть на себя со стороны и увидеть, как я гнию, мне действительно нужно было обидеть инвалида и загубить дизайн торта, то я согласна на это.

      На следующий день энергетически я расплачивалась за свой поступок. По крайней мере, то, что со мной произошло, я восприняла как месть и небольшое